С 2004 года этим отрядом руководила женщина, легендарная в этой стране Аурелиана Толедо, более известная как команданте Аура. Это была тридцатипятилетняя полуиндианка – невысокая, темнокожая, черноволосая женщина с красивым и решительным лицом. Это лицо в берете а 1а Че Гевара, со значком в виде маленького красного флага на берете, можно было видеть по всей стране на нелегальных плакатах и листовках. Когда-то она училась в университете в Северной Америке, потом стала популярной журналисткой, возглавила Центральный Комитет Фронта Свободы, в течение года была министром труда, но после военного переворота 2002 года взяла в руки автомат и ушла в леса. язык Имя «команданте Аура» с тех пор стало символом сопротивления – о ней пели песни, о ней рассказывали индейские сказки в Интернете, на популярных партизанских сайтах. В 2007 году отряд Ауры поддержал попытку государственного переворота, предпринятую так называемыми «красными майорами», но переворот не удался, группа офицеровзаговорщиков была расстреляна, и правительственные войска перешли к самым решительным и суровым действиям против отряда Ауры.
В результате многочисленных боев и стычек с армейскими подразделениями отряд потерял более половины своих людей и уходил все глубже в леса. Правительственные войска шли по пятам.
В последние дни они предприняли попытку окружить и «запереть» отряд на довольно тесном и вязком участке джунглей, лишить его свободы перемещения и обречь на медленное угасание в болезнетворных испарениях болот. Необходимо было идти на прорыв.
Команданте Аура сидела в своей палатке, всматриваясь в экран маленького компьютера. Внезапно она захлопнула компьютер-чемоданчик и устало провела рукой по лицу. Через полчаса она должна выйти к своим бойцам, чтобы сказать им несколько слов перед началом атаки. Ей всегда удавалось это – она умела вдохновить своих людей, найти необходимые «магические» слова, чтобы вдохнуть силы в усталых, развеять сомнения, пробудить отвагу, заставить поверить, что смерть – всего лишь еле заметная черта на теле борьбы.
В палатку вошел Хуан Кайо, ее верный помощник и любовник, ее «субкоманданте», бывший этнограф, а теперь – уже много лет – один из умных и испытанных командиров.
– Все готово, – произнес он, глядя на нее своими темными, очень внимательными глазами. – Все готово к бою.
Они оба понимали, что означают эти слова. Солдаты Революции!
Аура притянула его к себе, резким движением рванула пряжку старого советского ремня с пятиконечной звездой, расстегнула молнии на его камуфляжных штанах, достала его темный индейский член и быстрыми движениями языка заставила его стать твердым. Несмотря на суровую партизанскую жизнь, она была изощренной и страстной любовницей, любовь стала неотъемлемой частью ее борьбы и, когда война давала ей время, она отдавалась любви с исступленным искусством.
Она в совершенстве владела «танцем языка», который заставлял ее любовников стонать от наслаждения, как от боли, и видеть сны наяву. Движениями языка она воспроизводила, как ей казалось, горячие ритмы тех танцев, которые мужчины и женщины издревле танцевали в ее краях, родная музыка звучала в ее мозгу, пока она делала это, и одновременно с музыкой приходили к ней слова – слова испанского языка, с вкраплениями индейских словечек и оборотов речи. Те слова, которые она скажет бойцам.
Она вышла к бойцам, ощущая на языке вкус спермы ее любовника – в этом вкусе скрывались для нее реки и тайные тропы страны, за свободу которой они боролись. Ощущая этот вкус на языке, она знала, что речь ее не останется бесплодной: она достигнет сердец.
Она встала перед бойцами отряда и произнесла:
Солдаты Революции!
Вы помните, что индейцы называют словом «вайехо»? Это болезнь, которая и сейчас встречается в наших деревнях – человек выглядит как все остальные, он исполняет свою ежедневную работу, он живет, но у него более нет ощущения жизни.
Это болезнь, которой Капитал пытается заразить нас всех. На нас идут войной живые мертвецы – Капитализм изменился – теперь он не приносит радости никому, и поэтому стремится уничтожить тех, кто еще знает вкус радости. Она вышла к бойцам, ощущая на языке вкус спермы ее любовника – в этом вкусе скрывались для нее реки и тайные тропы страны, за свободу которой они боролись.
Капитал купил не только их совесть, он купил само их существование. Сила, которой Капитал опутал весь мир, скрывает в себе бледную немочь.
Его паучья сеть становится все плотнее, проникает во все щели. Капитализм изменился – раньше он приносил кому-то хотя бы злую радость, теперь он не приносит радости никому, и поэтому стремится уничтожить тех, кто еще знает вкус радости.
Могучий Капитал пронизан завистью к нам, обездоленным, но не сдавшимся, последним сохранившим радость борьбы. Капитал сделал слово «поэзия» непристойным, он сделал слово «счастье » названием своих сделок, он сделал слово «жизнь» синонимом слова «нажива». Он уничтожил смысл слова «достоинство». Мы идем в бой не только за угнетенных и обманутых, мы идем в бой за крики птиц и за слова поэтов, нас ведет в бой сам испанский язык, требуя, чтобы мы вернули смысл его словам.
Мы идем против удушья, против «вайехо», против мира скользких роботов! Я посвящаю этот бой красному флагу, как поэты посвящают стихи возлюбленной.
Говорят, под этим флагом или во имя его совершилось немало зла, но кто подсчитает, сколько зла было совершено во имя любви? Этот флаг, как Венера, становившаяся невинной после каждого соития, – каждый акт любви с ней есть кровопролитие. Тебя не сгноить в болотах, флаг любви! Тебя не купить! Ты – живой огонь наших сердец! Наша война – не такая, как у койотов наживы.
Это – война жизни, война за прорыв сквозь паутину удушья! Да здравствует война! В бой, дети бедных!
Люди отряда вскинули вверх автоматы с криком: VIVA LA GUERRA! VIVA AURA! Многие из них были индейцами и плохо поняли слова речи, другие – старые бойцы – слышали подобные речи много раз, но все это было неваж но – магия испанских слов, низкий таинственный голос Ауры, ее сверкающие узкие черные глаза, ее бесстрастное лицо – все это подействовало на них опьяняюще. Страх и усталость исчезли. Рассеялась спутанность мыслей и вялость движений, навеваемые джунглями. Бой начался.
Им удалось прорваться. Они контратаковали стремительно и отчаянно, отбросили правительственные войска и вырвались из заболоченного участка джунглей на плато, где леса были чище и суше и где много было разбросано деревень, сочувствующих красным герильерос.
На следующее утро Аура проснулась в одной из этих деревень, в спортивном зале католической школы, где временно разместился их штаб. Она сразу поняла, что с ней что-то произошло. Под ней был кожаный мат, над головой висели кольца для гимнастических упражнений, рядом спал Хуан Кайо, все было тихо, но она знала – произошло нечто ужасное. Сначала она подумала, что заболела одной из болезней джунглей, но нет – она чувствовала себя совершенно здоровой и полной сил. Она тихо встала, подошла к открытому окну.
И внезапно поняла: у нее нет языка. Она оцепенела.
Достала зеркало, заглянула в отражение своего открытого рта. Языка не было. Не виднелось никакой раны, ни крови, ничего подобного. Не чувствовалось ни малейшей боли. Язык просто исчез, как будто его не было никогда.
Она быстро достала флягу с ромом, сделала глоток. Спиртное слегка обожгло гортань, но она не почувствовала вкуса. Затем она закурила – было предельно странно вдыхать дым, не имея языка.