— Заряжай! — крикнул капитан. — Унтер–офицер, окажите помощь ефрейтору Вуншлосу. Рядовой Митенцвай, к пулемету!
Только теперь Ханнес заметил, что ефрейтор лежит на полу машины и не шевелится.
Капитан крикнул полицейским, что, если они немедленно не наведут порядок, он применит шашки со слезоточивым газом, а если потребуется, то и оружие.
Офицер–полицейский явно нервничал, чувствуя, что в создавшейся обстановке он не является хозяином положения, да и не знал, что ему следует делать.
Хулиганы снова забеспокоились, один из них размахивал пистолетом.
Солдаты на бронетранспортере схватились за оружие и были готовы открыть огонь.
Оценив обстановку, офицер–полицейский решил действовать. Он подал команду, и полицейские, схватив дубинки, бросились на хулиганов, которые, однако, с упорством рвались к заграждению, чтобы разорвать его. Положение полицейских начало стабилизироваться только тогда, когда к ним подоспела подмога.
Теперь можно было заняться Вуншлосом, которому Вагнер подложил под голову одеяло.
— Он потерял сознание, — заметил Вагнер. — Наверное, у него сотрясение мозга. Над правым ухом у него большая шишка и рваная рана на голове.
Капитан приказал радисту связаться с заставой и вызвать санитарную машину.
Рану на голове Вуншлоса заклеили липким пластырем.
— Вы сможете обращаться с пулеметом? — спросил капитан у Митенцвая.
— Так точно! Я хорошо знаю пулемет.
— Ну–ну, — пробормотал Руберг и, подойдя к Ханнесу, осмотрел его распухшую руку. — Кровоизлияние, — заметил он.
— Как только вернетесь на заставу, немедленно обратитесь к врачу. Выдержите?
Ханнес кивнул.
Капитан сказал солдатам, чтобы они подготовили противогазы, так как обстановка может измениться и придется применить слезоточивые газы.
Ханнес лишь одним ухом слушал объяснения капитана. Он наблюдал за Митенцваем, который, оказавшись у пулемета, сразу же оживился, движения его стали уверенными. Радист передал капитану приказ из штаба. Выслушав его, он сказал:
— Товарищи, мы с вами выполнили порученное нам задание. Полоса заграждения установлена на всем протяжении. Сейчас мы направляемся в штаб батальона.
Медленно они двинулись по шоссе в обратном направлении. Ханнес смотрел на решительные лица товарищей.
«Как–нибудь позже мы встретимся с вами в других условиях, поговорим, вспомним, пошутим…» — думал Ханнес, постепенно приходя в спокойное состояние.
* * *
Когда Ханнес закончил свой рассказ, одна из учениц спросила:
— А что стало с ефрейтором Вуншлосом? Вы о нем позже что–нибудь слышали?
— Да, — усмехнулся Ханнес. — Вскоре после этого я навестил его в госпитале. Ранение его оказалось неопасным. В том же году он поступил в офицерское училище, после окончания которого сначала был назначен командиром роты, а потом начальником погранзаставы. Он обер–лейтенант, женат, у него двое детей: мальчик и девочка. На следующий год поедет учиться в военную академию. Понятно?
— Да, — ответила девушка. — Но почему вы все это так хорошо знаете?
— Потому что он женат на моей сестре. — Ханнес засмеялся.
— Вы ничего не рассказали о своей невесте и ее отце, что с ними? — спросил один из солдат.
— Служить мне оставалось немного. После демобилизации я женился на Анке. Отец ее остался в западной зоне на заводе, но через год перебежал в республику. Теперь мы с ним дружим. Работает. Год назад стал мастером, активистом. Вот так–то…
Ханнес встал и, повернувшись к лейтенанту, сказал: — У меня к тебе просьба как–нибудь поподробнее рассказать о нашей молодой армии. В сентябре в школе начинаются занятия. Я приглашу тебя как докладчика на одно из наших собраний…
Юноши и девушки не дали учителю договорить, они осаждали лейтенанта до тех пор, пока он не согласился.
Посмотрев на часы, Ульф сказал:
— Ну, нам пора, а то поезд уедет без нас.
Ученики тепло попрощались со своими шефами.
— Ты, я вижу, обошел меня в педагогике, — сказал при расставании лейтенант Ханнесу.
— Оба мы с тобой педагоги, ты — здесь, я — в школе. Детей надо научить и любить и ненавидеть.
— Это мне нравится, — улыбнулся лейтенант. — В октябре давай организуем совместную экскурсию в Бухенвальд.
— Согласен.
Учитель и лейтенант направились на КПП, где ученики прощались с солдатами.
Третья встреча
В один из летних дней 1962 года мы, сев в штабной автомобиль, поехали в северный пригород Берлина, в район железнодорожного моста, где должны были встретиться с советскими товарищами.
Фред Барлах, худощавый мужчина лет сорока с темными, но уже кое–где посеребренными волосами, начальник штаба нашего полка, сидел на заднем сиденье. Он снял с головы фуражку, чтобы ее не сдуло. В руках он держал папку с секретными документами.