Она покачала головой:
— Напротив.
— Что значит напротив?
— Отец знает, что я у тебя.
— Знает? И ты только сейчас говоришь мне об этом! Тогда все в порядке. — Он прижал голову девушки к себе. Когда же он отпустил ее, то увидел на глазах Кристы слезы. — Что такое? Почему ты плачешь? Я думаю, все будет хорошо.
— Не спрашивай меня, — она помолчала, а затем рассказала о письме, о разговоре с отцом, но умолчала о пистолете и своих сомнениях.
Когда она замолчала, Бернд погладил ее по волосам.
«Выходит, что ее отцу не нравится, что я служу в армии, что я пограничник. Из–за этого он ее и мучает. Может, письмо поможет ему разобраться…»
— Криста! — позвал Бернд.
— Я знаю, Бернд, что ты хочешь мне сказать. Не говори больше ни о чем. Со временем все встанет на место.
Когда солнце село, они пошли в село, держась за руки.
— Бернд!
— Да.
— Я боюсь за тебя: вдруг и в тебя будут стрелять, как в Шрадера.
Бернд засмеялся, но в этом смехе не было уверенности.
— Чудачка ты. Хочешь выйти замуж за пограничника и боишься. Чтобы я не слышал больше ни слова о том, что ты боишься!
Она кивнула и склонила голову ему на плечо. Остановились они у ворот.
— Когда мы встретимся еще?
— Не знаю, когда у тебя время будет.
— Завтра вечером. Снова у ручья, а?
Она кивнула.
— Я на днях поговорю с твоим отцом. Скажу ему, что весной мы поженимся. — Он взял ее голову, обхватил ее ладонями. — Или ты не хочешь?
Криста улыбнулась и сказала:
— Хочу, но с отцом пока подожди говорить. Дай ему время одуматься, не торопись.
Обер–лейтенант Нестлер, только что вернувшийся вместе с Берндом Кронау после проверки постов, задумался: «Почему вот уже две недели на границе все спокойно? Может, враги узнали о поимке их агента? Нет никаких провокаций, зато на соседнем участке ЧП хоть отбавляй».
Нестлер покачал головой: «Нет, тишина подозрительная. Уж не затишье ли перед бурей? Как сделать так, чтоб враги думали, что мы ничего не заметили? Солдаты сейчас бдительны, как никогда».
— Эй, Бруно! — раздался вдруг голос Мюллера. — Ты ползешь, словно черепаха. Даже меня не узнаешь. Подожди!
Офицер дал знак Бернду остановиться.
— Здравствуй, Ахим! — поздоровался он, подавая Мюллеру руку.
— Слышал, через пару дней выписывают Шрадера.
— Да ну? Великолепно! Он что–то быстро поправился.
— Подожди, у меня еще кое–что есть, Вилли! — крикнул Мюллер, обращаясь к Браунеру, который как раз проезжал мимо на своем тракторе. — Подойди–ка сюда.
Браунер остановил трактор и, соскочив на землю, подошел к ним, тронув в знак приветствия край шляпы.
— Что такое? Опять куда–нибудь ехать?
— Расскажи лучше…
— О чем рассказать–то?
— Опять двадцать пять!
— Ах, да… — Он снял с головы шляпу. — Раз ты так спешишь. Я хочу стать помощником пограничников.
— Вот как? — удивился Нестлер. — А почему у вас вдруг появилось такое желание?
— Почему?..
— Ну да не тяни ты кота за хвост! — перебил тракториста Мюллер.
— Потому что нападение на Шрадера я считаю настоящим свинством.
— А понимаете ли вы, какую ответственность вы на себя берете?
— Конечно, иначе я бы и не говорил об этом, — проговорил Браунер. В глазах у него мелькнули насмешливые огоньки. — А может, вы мне не доверяете из–за того случая?
— Об этом не может быть и речи, — улыбнулся офицер. — Но здесь, на границе, важно не только доверие, но и бдительность, мой дорогой. Ну, и само собой разумеется, что добровольный помощник пограничника должен соблюдать и уважать законы. Он во всем должен быть примером для других…
— Ты слышал? Понятно тебе? — перебил офицера Мюллер.
— Хорошо, зайди вечером на заставу, — сказал трактористу офицер. — Там мы и поговорим в спокойной обстановке. Согласен?
— Согласен, а сейчас мне пора ехать, — сказал тракторист и побежал к машине.
* * *
Днем было жарко и душно, а к вечеру небо заволокли грозовые тучи, вдалеке гремел гром.
Криста вытащила штекер антенны из гнезда приемника и покачала головой, глядя на отца, который, словно зверь в клетке, бегал взад–вперед по комнате.
— Неужели и нас захватит гроза?
Криста пожала плечами и сказала:
— Похоже, что захватит. Но сейчас это не страшно, хлеб уже убран, а картофелю дождь не страшен.
Отец пробормотал что–то непонятное.
— Я пойду на конюшню, а ты проверь, все ли окна закрыты.
Через несколько минут отец Кристы вернулся и снова забегал по комнате. Постепенно беспокойство отца передалось и Кристе.
— Отец! — позвала она. — Что тебе? Подожди.
— Сядь, отец, а то ты мечешься, как не знаю кто. Что–нибудь случилось?
Гроза разразилась вовсю, пошел дождь. Отец Кристы время от времени выглядывал в окно, потом, посмотрев на часы, достал стакан. Выпил, потом еще.