Естественно, возникает вопрос: почему английское правительство молчало более 15 лет после разоблачения Бланта, а в 1979 году Тэтчер вдруг решила раскрыть тайну? Дело в том, что в тот год английский журналист Эндрю Бойл опубликовал книгу под названием «четвертый», имея в виду четвертого из «кембриджской пятерки». Он вычислил его и назвал Морисом (назвать его подлинное имя он по закону не имел права), но при этом так точно нарисовал портрет Бланта, что всем стало ясно, кто был этим разведчиком.
Блант заранее узнал, что Тэтчер намерена выступить в палате общин по его делу. Он был не просто рассержен, он был взбешен. Он считал, что действия правительства являются прямым нарушением данного ему слова о его полном иммунитете.
Немедленно после речи Тэтчер в парламенте королева лишила Бланта рыцарского звания (дворянства), и он перестал именоваться сэром Энтони. Его лишили почетной степени доктора наук Тринити-колледжа, присвоенной ему в 1967 году, то есть три года спустя после того, как он сознался в своей разведывательной деятельности.
Правительство Франции проявило большую снисходительность и не лишило его ордена Почетного легиона. Представитель правительства Голландии в специальном заявлении в ноябре 1979 года напомнил, что Блант был награжден голландским орденом королевой Джулиан за вклад в развитие англо-голландских культурных отношений и не будет лишен этого ордена.
Всю сознательную жизнь Блант нес огромный груз необходимости жить и действовать «в разных уровнях», жить двойной жизнью, причем, хотя большую часть времени он уделял официальной работе английского разведчика, советника королевы, директора института и занимался огромной научной работой, целью своей жизни он считал другую, тайную работу, на которую он пошел по долгу совести.
Большие физические нагрузки и огромные нервные потрясения подорвали здоровье Бланта. В 1960 году у него обнаружили язву желудка, и Куртолдз-институт предложил ему четырехмесячный отпуск. Однако окончательно вылечиться ему не удалось.
В 1961 году состояние здоровья вновь резко ухудшилось. Болезнь застала его в Нью-Йорке, где он выступал с лекциями. Пришлось возвратиться в Лондон.
Прошло несколько лет, и Блант перенес новое нервное потрясение — скончалась его мать Хильда Блант. Их отношения могут стать сюжетом целого романа о сыновней и материнской любви. Энтони Блант вновь тяжело заболел. У врачей не было никаких сомнений в диагнозе — рак.
Сердечный приступ 26 марта 1983 года оказался роковым.
Кремация состоялась утром 29 марта 1983 года на лондонском кладбище «Путни» в обычную для Лондона дождливую погоду. Попрощаться пришли около тридцати человек. К гробу было возложено одиннадцать венков. От кого? Это осталось тайной, как и вся его жизнь.
Позднее братья Энтони — Уилфред и Кристофер — развеяли его прах на горе около Мальборо, где он учился в школе.
ИСТИННЫЙ АРИЕЦ
Секретные службы терпеть не могут рекламу. И все же время от времени об их «подвигах» становится известно. Вот и нам представилась возможность рассказать об операциях важного секретного агента британской разведывательной службы. Речь пойдет о человеке, скрывавшемся под кличкой Робин.
Он был хорошо известен в свое время в кругах европейского «большого бизнеса». В оккупированной фашистами Франции он выполнял задания британской секретной службы и в то же время активно участвовал в движении Сопротивления, что вызывало недовольство Лондона.
В то время, когда писались эти строки, Робину было уже под семьдесят. Война давно кончилась, то, что было в ней тайного, давно сделалось явным, а он все еще настаивал на анонимности и, вероятно, стал бы возражать против того, чтобы его называли великим шпионом. По его мнению, шпионы действуют в корыстных целях, а Робин был великим разведчиком-любителем. За все время работы на Британию и союзников он не получил от них никаких денег, а потратил на разведывательные операции весьма значительную часть своего немалого состояния и никогда не требовал возмещения ему этих затрат. Он считал, что, работая на союзников, просто выполнял свои гражданские и национальные обязанности.
Этот истинный джентльмен родился в Берне. Он был сыном швейцарца еврейского происхождения и матери — уроженки Эльзаса. Образование получил в Монтре, но в юношеском возрасте переехал с родителями в Париж, которому было суждено стать вторым домом в течение большей части его жизни. К 1940 году, когда Робину исполнилось сорок семь лет, он уже являлся видным деятелем международного бизнеса.