Затем он упрямо вернулся к ремонту корабля.
Закончив работу, Кейлл не двинулся с места. Опустошенный, он неподвижно сидел, глядя в пустоту, не замечая течения времени и пытаясь смириться с чудовищной действительностью, которая чуть не свела его с ума. Несколько раз он заигрывал с мыслью, что Они, возможно, ошибается… Или что это была совсем не Они, что это какая-то вражеская уловка и что ему, в конце концов, надо бы вернуться и спуститься на Морос, чтобы посмотреть самому. Но ему всякий раз удавалось устоять перед искушением. Это был корабль Они, и у врага не хватило бы времени на то, чтобы использовать его для тщательно продуманного обмана. Чутьем Кейлл понимал, что ее посмертное сообщение было подлинным.
А тем временем его передатчик без устали передавал сообщение, но не получал ответа. И страшная мысль начала завладевать Кейллом – возможно, ответа не будет никогда.
Что, если его Ударный полк находился от дома дальше всех частей Легиона? Что, если они прибыли самыми последними и последними вошли в зону смертоносной радиации?
Если так, то он…
Последний легионер.
Но по мере того, как проходили часы, что-то – не интуиция, а физическое восприятие – подсказало ему: даже если это и правда, если он один остался в живых, то долго он не протянет.
Казалось, это шло из самых костей – слабое, но вполне различимое и определенное чувство.
Глубоко запрятанное ощущение жгучей боли.
Любезная попытка Они спасти его провалилась. Должно быть, радиация настигла его и здесь. Слабая доза, которая даст ему возможность немного пожить.
Сколько – не самый главный вопрос. Его занимали более важные вопросы, погружавшие его в пучину ярости – КТО и ПОЧЕМУ?
Но то, что у него еще есть немного времени, чтобы найти ответ на эти вопросы, возродило его и зарядило энергией: действовать! Он снова стал легионером.
Кейлл повернул корабль прочь от системы Мороса и начал поиск.
Он перелетал от планеты к планете, наблюдал, слушал и задавал тщательно продуманные вопросы. Едва он оказывался в космосе, как его передатчик начинал терпеливо слать сообщения. Недели и месяцы проходили бесплодно.
Кто бы ни напал на Морос, он хорошо замел следы. Новость об уничтожении планеты разнеслась по Населенным Мирам быстро, как обычно бывает с такими новостями, но Кейллу не удалось отыскать ни единой крупицы достоверной информации или надежды среди множества пересудов и слухов.
И вот он прилетел на Коранекс (еще одна остановка в его отчаянных метаниях наугад от планеты к планете), с горечью и яростью сознавая, как быстро истекает отпущенное ему время.
Боль в теле нарастала, становилась все более жестокой, хотя Кейлл по-легионерски держал ее под строгим контролем – никто не догадался бы, что он болен. Но наконец во время одной из своих остановок он потратил несколько галаксов на консультацию с космическим медиком.
Медик провел всестороннее обследование, и его нахмуренный лоб сказал достаточно много Кейллу о результатах.
Костная ткань Кейлла была заражена радиоактивными изотопами неизвестного элемента. Воздействие излучения вызвало изменения на клеточном уровне, перерождение тканей и как следствие – физиологические нарушения, которые несомненно и неминуемо должны были привести к гибели организма, Кейлл был обречен.
– Вам осталось жить месяц, – сказал медик. – От силы два.
К тому времени, как он сел на Коранекс, прошло уже больше половины этого месяца. Кейлл уже начал ждать смерти – не только как избавления от боли. Смерть избавит его от снов, которые превратили ночи в пытку и в которых он вновь переживал тот страшный день, когда, полагая, будто мчится на помощь своей планете, обнаружил, что поспел лишь умереть вместе с ней.
Смерть избавит его от отчаяния, пришедшего с пониманием того, что поиски других уцелевших легионеров оказываются все более и более безнадежными.
А сейчас… ожила надежда. Если человек по имени Краск сказал правду, лишь несколько часов отделяют его от встречи с другими оставшимися в живых и, возможно, от ответов на вопросы, мучившие его не менее жестоко, чем боль.
(Пьянящий аромат этого ожидания пронесся сквозь сон, наполнил
и изменил его сущность. Напряженные дергания глаз смягчались по мере того, как образы возникали и вновь рассеивались. Впервые за много недель Кейлл погрузился в глубокий, мирный, ничем не потревоженный сон. Его корабль несся в пустоте к планете Солтрениус.)