– В этой стороне, что ли, парикмахерская?
И мы пошли в парикмахерскую. Он хотел меня вести за руку, как маленького, но я нагнулся и взял в ладонь камешек. Тогда он обнял меня за плечо, но мне стало неудобно, я присел, высвободился, и мы пошли рядом.
В парикмахерской не оказалось никого. Толстая тетка сидела на подоконнике и ела яблоко. Отец подтолкнул меня к ней.
– Подстригите, пожалуйста, моего новобранца.
Она бросила огрызок в корзину, усадила меня на стул и засунула за воротник холодную салфетку.
– Наголо?
– Нет, зачем же, – сказал отец, – оставьте ему чубчик.
– Вы же сказали – новобранца.
Отец не отозвался на шутку. Машинка щипалась до слез, я жмурился от боли, а когда открывал глаза, видел в зеркале отца. Он сидел, низко наклонившись над столиком, и рассматривал свою фуражку.
Возвращались молча и так быстро, что я еле успевал за ним. У калитки нас ждала бабушка. Отец попрощался с ней, и, не оглядываясь, зашагал к трамвайной остановке. А мы стояли и смотрели, как он шел, а потом как садился в трамвай. И когда он уехал, бабушка сказала:
– А шоколаду не принес. Кончилось твое шоколадное время.
– Почему?
– На войну уехал твой шоколад.
Бомбоубежище
Во двор вошел милиционер с большим блокнотом. Он сам открыл калитку и спросил у меня:
– Мама дома?
– Нету.
– А кто дома?
– Бабушка.
– Позови.
Я позвал бабушку. Он с ней поздоровался и, показав глазами на сарай, спросил скучным голосом:
– Опять не готово?
Бабушка тоже посмотрела в ту сторону. Около сарая краснели бугры комковатой глины.
– Копаем, – виновато сказала она. – Аркадий начал, да не успел закончить, ушел на фронт.
Аркадий – это бабушкин сын, мамин брат, а нам с сестрой – дядя. При нем тоже приходил милиционер и спрашивал, почему бомбоубежище не готово, но дядя Аркадий был такой, что не боялся никаких милиционеров.
А когда ему принесли повестку, он прочитал ее, пошел в сарай, выбрал лопату, наточил и начал копать. Бабушка выбежала из дому с заплаканными глазами, стала ему мешать, за лопату схватилась, начала причитать, что он себе заранее роет могилу, что это плохая примета. Дядя Аркадий легко поднял ее и отставил в сторону.
Бомбоубежище дядя Аркадий за один день не успел вырыть. Он думал, тут мягкая земля, а оказалось – глина. Она налипала на лопату – не отдерешь. Дядя Аркадий мучился, мучился с этой глиной до вечера и плюнул.
Милиционер прошел через весь двор и заглянул в неглубокую неровную яму. На дне ямы стояла мутная лужа, в которой плавала щепка.
– Для себя не хотите постараться?
Бабушка кивнула огорченно, а потом с надеждой спросила:
– А может, не будет он бомбить?
Милиционер почему-то ужасно разозлился.
– Откуда я знаю? Вам приказано копать – и копайте. А если не выполните приказ…
– Будем, будем копать, выполним, – быстро пообещала бабушка и тяжело вздохнула.
Когда он ушел, я достал в сарае лопату, разыскал в старом ящике напильник и долго точил. Я решил, что буду сам копать, а то милиционер заберет бабушку. С утра до поздней ночи буду копать. Но в этот день мне не удалось долго поработать. Пришла мама, позвала обедать и еще отругала за то, что штаны в глину испачкал.
Радио
Большой черный блин репродуктора с хвостиком посередине висел у нас в угловой комнате.
– Тише! – говорила мама, когда начинали передавать последние известия.
Мы с сестренкой замирали и сидели очень тихо. Но блин противно дребезжал, дребезжание мешало слушать слова, и мама, нахмурившись, повторяла, словно это мы ей мешали слушать радио:
– Тише!
Она хотела услышать что-то очень важное о войне. Мы с сестренкой Светкой следили за ее лицом, чтобы узнать, услышала или нет. И каждый день видели: не услышала.
Юркин экипаж
Школа напротив, только перебежать улицу. Мы с Шуркой Мотиным иногда даже зимой ходили в школу без шапок и без пальто. Портфели возьмем – и бегом через трамвайную линию.
В первый класс благополучно бегали туда-сюда, а летом, когда наступили каникулы, нашу школу отдали под госпиталь, а нам сказали, что мы осенью пойдем в чужую, что около маслозавода. Только мы все равно больше учиться не собирались. Юрка из третьего класса встретил нас с Шуркой Мотиным и сказал, что сейчас надо не таблицу умножения учить, а воевать на самолете. Он показал нам настоящий планшет, который подарил ему летчик, стоявший у них на квартире, и сообщил по секрету, что подыскивает себе экипаж. Мы с Шуркой начали его упрашивать, чтобы он взял нас. Юрка сначала не хотел, а потом согласился.
– А где мы возьмем самолет? – спросил я.