Глава 22. В ТЕНИ ПОДПОЛЬЯ
В один из жарких майских дней 1957 года я навестил свою тетушку, которая жила в гаванском районе Альмендарес. Моя тетушка да Дидель Пино и его семья - вот единственные мои родственники, живущие в старом гаванском доме на 17-й улице. До недавнего времени в этом доме жили лейтенант Рауль Крое Кинтана, которого за участие в заговоре уволили из ВВС, и его родные. Лейтенанта Кроса я хорошо знал.
Выпив за обедом несколько бутылок пива и хорошо поев, я, кажется, перестарался. Разболелась голова, и отяжелел я предостаточно.
Доктор Хорхе Вальдес Миранда, адвокат, недавно закончивший гаванский университет, жених моей двоюродной сестры Хеорхины, внимательно рассматривал меня, сидя напротив. Стоило мне обратить на него внимание, как он тут же отводил взгляд. Эту молчаливую игру мы вели всякий раз, стоило нам встретиться в тетушкином доме, и это меня удивляло. Мне казалось, что доктор Миранда, мой будущий родственник, явно был чем-то обеспокоен и ему хотелось узнать мои мысли. И сестрица моя также смотрела на меня не без интереса. Что-то происходило в этом доме. Я даже чувствовал себя как-то неудобно в тетушкиной гостиной. Разговор между нами шел какой-то бессвязный и неискренний, мы обменивались односложными фразами, которые отскакивали от нас словно шарики. Хорхе попросил еще кофе, и сестра тотчас же пошла на кухню. Он посмотрел на меня пытливым взглядом и проговорил приглушенным голосом:
– Альваро, я давно наблюдаю за тобой, и мне кажется, что ты чем-то озабочен… Что с тобой? Что тебя беспокоит? Обстановка в стране?
Не задумываясь, я почти импульсивно ответил:
– Думаю, что все это отвратительно!
Хорхе наклонился в мою сторону и продолжал:
– Ты знаешь, что в горах Сьерра-Маэстры идет повстанческая борьба против правительства. То же самое и в городах. Практически весь народ против режима… Ты честный и порядочный офицер, что ты думаешь по этому поводу?
– Дело в том… - начал я, обдумывая, как бы ответить ему, но он перебил меня:
– Я знаю, что ты за нас. Я даже знаю, что после переворота 10 марта ты хотел принять участие в движении против Батисты и даже был с теми, кто хотел захватить ваше училище…
Сказав это, он словно выстрелил в меня в упор. Я растерялся, но голова моя лихорадочно заработала. «Значит, лейтенант Крос Кинтана все ему рассказал… - подумал я. - Больше того, они, кажется, единомышленники. Хорхе вот уже несколько месяцев ходит в дом моей двоюродной сестры… Правда, это ровно ничего не значит… Ну а если… если он из военной разведки и просто провоцирует меня?… Осторожно… Осторожно, Прендес. От твоего ответа может зависеть не только твоя карьера, но и жизнь. Очень уж этот сеньор подозрителен… Если он из разведки, я должен сразу же сказать ему, что он ошибся, и немедленно выдать его. Иначе будет поздно. Если я буду молчать или отвечать уклончиво… Я ведь офицер…
Их было множество, этих заговоров среди военных, и правительство всегда было сторонником того, чтобы не посвящать в эти дела посторонних, ибо рано или поздно мы придем к согласию… Однако Хорхе - человек гражданский. Он принадлежит к другому миру, враждебному… Ведь мне всегда так говорили. Но если я о нем сообщу, а он не окажется ни провокатором, ни из военной разведки… Тогда это будет стоить ему жизни. Хотя… Крое Кинтана ему рассказал о заговоре в летном училище последовательно, обо мне. Если это так, значит, Крое ему доверяет».
В моей голове все прокручивалось с лихорадочной быстротой. Его слова были для меня полной неожиданностью, но у меня не оставалось ни малейшего сомнения в том, что ответ может быть только один - «да» или «нет».
Разве меня нужно было убеждать в том, что борьба против Батисты справедлива? Я сам долго и мучительно думал об этом, но на активные действия не мог решиться. Со мной никто не говорил об этом, так почему же я должен доверять этому человеку? Но я понимал, что не хватало какого-то толчка, который заставил бы меня включиться в борьбу, и похоже, что этот разговор здесь, в этот душный вечер, в этой маленькой гостиной, может стать началом моей новой жизни.
Но прежде чем ответить окончательно, я попытался представить себе, о чем думает этот человек, и, еще раз внимательно посмотрев на него, сказал: - Да, это правда. Так было…
Молнией пронеслась в голове вся моя жизнь… Мне показалось, что напряженная обстановка начала разряжаться. Даже в гостиной сделалось светлее, стало легче дышать, несмотря на то что моя рубаха насквозь промокла от пота.
Мы оба облегченно вздохнули и посмотрели друг на друга как люди, связанные общей тайной. Итак, цель была нам ясна, не знали мы только, как добиться этой цели. После недолгого молчания Хорхе сказал: