Отступать мне было некуда…
Я нажал кнопку, за дверью послышался звонок. Через несколько минут с легким скрипом поднялась бронзовая задвижка глазка на двери. Кто-то внимательно разглядывал меня. Наконец дверь открылась, я увидел Хорхе. Он сказал мне:
– Заходи, я жду очереди, надо что-то с зубом делать…
Следом за ним я вошел во врачебный кабинет. Доктор Марибона, лет тридцати пяти, держал в руках наконечник работающей бормашины. Лицо его было наполовину прикрыто марлевой повязкой, как у хирургов при операции. В кресле сидел пациент, мужчина лет двадцати пяти, с открытым ртом. На меня он посмотрел с нескрываемым недоверием.
– Это тот самый человек, который будет организатором нашего дела среди военных летчиков, - произнес сквозь жужжание бормашины Хорхе.
Доктор продолжал манипулировать наконечником бормашины, изредка бросая на меня взгляды и не забывая при этом подправлять марлю, чтобы она не сползла с его лица. А пациент старался держать рот открытым как можно шире для того, наверное, чтобы изменить черты своего лица… По-видимому, мы все тогда побаивалась друг друга, хотя неизвестно, кто больше.
Я старался говорить как можно короче и дал им понять, что уже кое-что сделал. Что касается метода моей работы, то он был очень прост: в разговоре с летчиками Я использовал общеизвестные оценки политических событий, пытался все время касаться политических тем и обращал особое внимание на реакцию собеседника. Разумеется, открыто я ни о кем пока не разговаривал. Зачем рисковать раньше времени? Кроме того, я очень рассчитывал на тех парней, которые окончили училище на год раньше меня, ведь среди них у меня были друзья. Я знал их ненависть к Батисте. Среди офицеров, окончивших летное училище на год раньше меня, пожалуй, самыми авторитетными были Рауль Крое Кинтана, Митчелл Ябор и Манолито Вильяфанья. Они образовали ядро первого заговора, в результате чего Крос Кинтана был отчислен из ВВС «за служебное несоответствие», а Митчелл арестован. На флоте таким офицером был Гонсало Миранда, а в сухопутных частях - еще несколько офицеров. Некоторые из них заигрывали с Прио и Аурелиано, а также через Манолито Вильяфанью - с полковником Баркином. Когда заговор полковника был раскрыт, Вильяфанья был единственным военным летчиком, попавшим в тюрьму.
Хорхе спросил меня также о некоторых из этих людей, поинтересовался, сколько их и все ли они подготовлены к боевым действиям.
Так в тот июньский вечер 1957 года я практически сделал свой первый шаг в подпольной работе.
Я сидел в баре. Шел уже девятый час вечера. Встреча у зубного врача насторожила меня. Ведь это было только начало… Теперь меня знали еще несколько человек, и эти несколько человек в этот вечер обрели надо мной страшную власть. Они легко могли разрушить все, что стоило мне стольких лет труда и самопожертвования.
Прошел час как я ушел из конспиративной квартиры, но я все никак не мог прийти в себя. Я попросил Бенигио принести мне рюмку рома или что-нибудь на ужин. Из музыкального автомата лилась мелодия оркестра Глена Миллера. В баре никого не было. Неожиданно я почувствовал, как мне в лицо ударил дым сигары, глаза начали слезиться. Я вытащил платок и тут же увидел, как справа от меня выросла высокая тень… Медленно подняв глаза, я увидел широкое лицо с короткими знакомыми усиками… Еще одна тень в мундире выросла рядом со мной, потом еще… и еще… Они окружили меня… Кажется, я страшно побледнел…
– Лейтенант, - послышался голос полковника Табервильи, командующего ВВС, - рюмку коньяка, и выпьем за ваши раздумья. Бенигио!
– Слушаю вас, полковник!
– Рюмку коньяку лейтенанту! Мне не нравится, когда эти мальчишки бывают такими серьезными в восемь часов вечера и с двадцатью песо в кармане. Иренальдо, что ты думаешь об этом джет-пилоте[6]? - И полковник фамильярным жестом взъерошил мне волосы.
– Что же поделать, полковник, - с улыбкой ответил начальник военной разведки Иренальдо.- Три года назад и со мной такого бы не случилось, а теперь вон как эта бабешка в меня вцепилась…
Все вокруг расхохотались. Громче всех смеялся капитан Эрнандес, доверенный человек полковника Табернильи. Несколько дней назад он пригласил меня в бар отеля «Коммодоро» и предложил участвовать в заговоре под руководством генерала Мартина Диаса Тамайо и посетить генерала в его резиденции в крепости Ла-Кабанья. Однако я под благовидным предлогом отказался от этого.