Обойдя стол, служитель опорожняет урну. Сейчас начнётся подсчёт голосов. Потом бюллетени сгребут в кучу, служитель обольёт их бензином, чиркнет спичкой и обратит в пепел. Тайна голосования будет соблюдена.
В соседней комнате журналисты и фоторепортеры пробавляются остатками угощения с академическою стола. Обычно во время выборов Малый Трианон запружен народом – в библиотеке, в холле, в залах толпятся приверженцы того или иного претендента. А когда баллотируется один-единственный кандидат, не будет ни борьбы, ни неожиданностей – следовательно, незачем и приходить. И всё-таки кое-кто из любопытных ждет результата. Среди них старый букинист Карлос Рибейра. Когда заседание закроется, генерал повезёт сочувствующих к себе, примет поздравления, накормит и напоит.
Рядом со столиком, на котором стоит телефон, дежурит Клодинор Сабенса – он ждёт той минуты, когда сможет сообщить генералу Валдомиро Морейре, что тот приобщился к «бессмертию».
СООБЩЕНИЕ ПО ТЕЛЕФОНУ
Сидя в кресле возле телефона, генерал Валдомиро Морейра ждёт той минуты, когда его друг Клодинор Сабенса сообщит ему, что он приобщился к «бессмертию». На кандидате парадный мундир (пока ещё генеральский, а не академический), серьезное лицо его выражает спокойное достоинство. Рядом дочь Сесилия: она хоть и легкомысленна, но искренне привязана к отцу. Дона Консейсан снуёт туда-сюда, делая последние приготовления. Обе в новых, с иголочки, платьях.
Те гости, что пришли разделить с кандидатом радость великого известия, разбрелись по комнате. Тут соседи, ближайшие друзья, бывшие сослуживцы и однокашники. Они любуются накрытым столом, который ломится от солений и печений, от блюд с окороком, ветчиной, индюшатиной. Посвященные осведомлены о кулинарных талантах Эунисе. В саду Арлиндо сооружает импровизированный бар: ставит кувшины с пивом, чаши с крюшоном, прохладительные напитки, пряча до поры бутылки виски и коньяка – они предназначены для академиков и прочих сиятельных лиц.
Как медленно тянется время!.. Генерал ждёт, гости переговариваются вполголоса, иногда вдруг слышится сдавленный смешок. В дверях появляется дона Консейсан с последним подносом.
– Ещё нет?
В этот самый миг звонит телефон. Генерал снимает трубку. Сесилия раздвигает губы в улыбке. Дона Консейсан замирает.
– Сабенса? Да-да, я. Ну как? Единогласно?
Глаза его вылезают из орбит, челюсть отвисает.
– Что?
Краска заливает лицо, он разжимает пальцы, и телефонная трубка падает. Тело генерала оседает в кресле. Дона Конссйсан роняет поднос, пирожки с треской катятся по полу. Она подбегает к мужу, обнимает его.
В телефоне раздается далекое, еле слышное попискиванье – это Сабенса кричит: «Алло, алло!» Сесилия поднимает трубку и говорит севшим голосом:
– Приезжай немедленно. С папой плохо…
– Он умер не вовремя, – говорила потом дона Консейсан. – Ему бы умереть после того, как он остался единственным кандидатом и счёл себя академиком.
ИЗВЕСТИЕ
Афранио Портела отдал горничной шляпу и трость.
– Доктор Эрмано просил вас позвонить сразу же, как придете: дело очень срочное.
По пути в кабинет местре Портела улыбнулся жене, которая шла к нему навстречу, сгорая от нетерпения. Ожидая, пока президент возьмёт трубку, он поцеловал дону Розаринью и пообещал немедленно удовлетворить ее любопытство.
– Сейчас всё расскажу.
В трубке раздался голос президента.
– Да, Эрмано, это я! Слушаю! – Его рука, лежащая на плече жены, вдруг судорожно сжалась. – Дьявольщина!
Он повесил трубку и постоял несколько мгновений молча и неподвижно. Дона Розаринья взяла его за локоть.
– Что случилось, Афранио?
– Мы убили генерала!
ВТОРОЙ
Эвандро Нунес дос Сантос вошёл в дом. По обе стороны от него шли внуки.
– Ну расскажи!
– Поскорее, миленький, не тяни!
Старик уселся в своё любимое кресло, закурил.
– Генерал набрал шестнадцать голосов, – начал он, поигрывая пенсне, – четырёх не хватило до победы. Двенадцать человек воздержались, одиннадцать проголосовали против. История с постоянными местами в Академии кончена. Преемником Бруно станет тот, кто этого заслуживает, – Фелисиано.
– А ты не находишь, что поэты тоже заслуживают постоянного места? – спросила Изабел, страстная поклонница стихов.
Зазвонил телефон. Педро взял трубку:
– Это ваш президент. Наверно, хочет тебя поздравить, он очень взволнован.
– Итак, мы… – начал Эвандро и осёкся. – Не может быть! Да-да, очень жаль… Я согласен, это очень печально. Но война есть война.
Он положил трубку и рассказал внукам о случившемся:
– Узнав о результатах голосования, он умер на месте. Мгновенная смерть.
– Инфаркт?
– Называй как хочешь. Я-то считаю, что генерал был убит.
– Это уже второй. Не забудь про полковника Перейру. Знаешь, дед, для одной драки, пожалуй, многовато…
ДВА СТАРЫХ ЛИТЕРАТОРА
Два старых и знаменитых литератора-демократа – умеренный либерал Афранио Портела и тяготеющий к анархизму Эвандро Нунес – тихо выпивали в кафе «Коломбо». Дело было на следующий день после выборов. Взгляд местре Портелы скользил по окнам дома напротив, где помещалось ателье мадам Пик. Когда-то из этих окон Роза углядела Антонио Бруно. Теперь у неё собственная мастерская – целый этаж на улице Розарио, – она прислала доне Розаринье свою визитную карточку с предложением услуг.
– Кум, а я начал роман… Послезавтра отправляюсь в свой домик в Терезополисе, сяду за машинку.
– Давно пора.
– Я думал, что «Женщина в зеркале» – моя последняя книга. К гостиным и гарсоньеркам я вкус потерял, родные мои места остались далеко позади, и новую Малукинью мне уже не создать.
– Но ведь я не так давно читал твой рассказ… Там как раз про «Коломбо». Я помню…
Послушав, как Эвандро говорит о его рассказе, местре Афранио возгордился: он и не знал, что кум прочитал «Пятичасовой чай» и даже что-то запомнил.
– Он был напечатан четыре года назад. Меня вдохновил романчик, который завёл Бруно с одной швейкой – раньше она сидела как раз напротив – вон там, на втором этаже. Ну вот я и решил вернуться к ней…
– К швее?
– Да. Теперь-то я знаю, что она из себя представляет, а в рассказе всё наврано… Героинями романа будут эта самая Роза и три другие любовницы Бруно. Действие начнётся на панихиде.
– Там-то мы и заварили эту кашу, помнишь? Вошёл полковник Перейра, отдал честь усопшему… В газетах появились фотографии, чтобы никто не сомневался.
Эвандро поднёс рюмку к губам:
– Чёрт побери, мне теперь нечего делать! Ты будешь сочинять роман, а мне чем заняться? Без войны скучно.
– Пиши мемуары.
– Что ж, из нашей партизанщины может получиться неплохая глава… Генерала похоронили сегодня утром? – Он выпил рюмку до дна.
Прежде чем ответить, Афранио Портела залпом опорожнил свою. Оба держали рюмки перед собой, и казалось, что академики чокаются.
– Сегодня. В одиннадцать. Родриго, разумеется, присутствовал, без него не обошлось.
Он подозвал официанта и спросил счёт. Потом, лукаво улыбнувшись, взглянул на Эвандро, воскликнул с мрачным пафосом:
– Убийца!
…Два старых литератора, вполне довольные жизнью, медленно идут по улице. Они направляются в книжный магазин – полистать книги, узнать о последних новинках, обсудить триумфы и провалы, купить из-под прилавка иностранные издания, продажа которых в Бразилии запрещена.
МОРАЛЬ
Мораль? Извольте: в мире покуда не уничтожены ни мрак, ни война против собственного народа, ни тирания. Но, как доказывает эта история, всегда можно взрастить семя, зажечь огонь надежды.