Краевский знал, что сейчас спутник немного пьян и думает о чем-то своем, поэтому не перебивал его.
— Да, жара здесь изнуряющая. — На этом пассажир закончил свои рассуждения о климате и, достав платок, протер взмокшую шею.
Оставив позади места беспорядков, машина пересекала зону Лагоса, контролируемую правительственными войсками и полицейским спецназом. Обстановка выглядела весьма серьезной. На дороге издали виднелись ограждения, напоминающие противотанковые ежи и надолбы. В этом месте улицы полицейские установили контрольно-пропускной пункт, чтобы не допустить в контролируемую зону города поставок оружия. Все было, как положено: вышка, шлагбаум, несколько бронетранспортеров и большое количество вооруженных африканцев.
— Похоже, что правительственные войска смогут дать отпор, а то и утихомирить повстанцев, — все тем же спокойным, тихим голосом говорил Сытин.
Краевский замедлил ход машины и, переключившись на ближний свет, продолжил разговор:
— Да, теперь у них есть чем надрать задницу этим недоумкам.
— Вижу, что ты хорошо справился со своей задачей, — довольным тоном загадочно произнес собеседник.
— На то ведь мы и профессионалы, — ухмыльнулся Никита. — Уж если делать что-то, то делать хорошо, а если не делать, то не делать вовсе.
— Философ! — насмешливо произнес Сытин. — Ты мне еще Конфуция процитируй.
— Твоя школа, — отозвался водитель.
Машина приблизилась к блокпосту. Джип остановили вооруженные полицейские с собаками. Уж они-то явно были верны действующему правительству. Собак, видимо, кормили слабо, так как они просто рвались с поводков и захлебывались в слюне и лае.
— Небось положенное мясо съели конвоиры? — хохотнул Краевский. — То-то я смотрю — ишь, морды наели.
С вышки упал сноп света, мощным прожектором осветив бронированный автомобиль. Водитель джипа остановил машину и приоткрыл окно. Продолжая спокойно сидеть, он ожидал, когда к нему подойдет служитель закона. Полицейский, недовольный тем что водитель не вышел сам, как это принято в Лагосе, передернул затвор автомата и не очень дружелюбным голосом скомандовал:
— Выйти из машины! — сам отойдя на всякий случай на расстояние.
Еще несколько спецназовцев, присев на колено, держали автоматы на изготовку, целясь в дерзкого белого водителя. Собаки, оскалив зубы, царапали когтями асфальт и рычали. Стрелок, сидевший в бронетранспортере, положил палец на спусковой крючок пулемета и внимательно следил за действиями подъехавших иностранцев. Все говорило о том, что шутить эти ребята не собираются.
— Похоже, что нас собираются арестовать, — допивая из бокала бренди, с ухмылкой сказал Сытин и, не торопясь, вышел из джипа.
— Да, эти ребята знают свое дело, но и место тоже, — с этими словами Краевский набрал какой-то номер, открыл дверь машины, и тоже выбрался наружу с кейсом спутникового телефона в руках.
Полицейский с явным пренебрежением к белому продолжал в том же духе:
— Брось на землю ящик, руки за голову! Буду стрелять!
Краевский, не реагируя на угрозу, протянул трубку одному из полицейских и спокойным голосом произнес:
— Я думаю, это вас.
Старший по званию африканец, не ожидая такой наглости, от возмущения скривил физиономию, но все же подошел к странному белому. Лениво махнув своим подчиненным, полицейский небрежно взял трубку у водителя.
— С кем имею честь разговаривать? — не дожидаясь слов собеседника на другом конце связи, сказал сердито, но все же по уставу, африканец.
— С вами разговаривает министр внутренних дел, — послышался там явно недовольный голос.
Полицейский вытянулся в струнку и тут же доложил:
— За время моего дежурства на контрольно-пропускном пункте происшествий не произошло! Сержант…
— Я думаю, что вам следует перед ними извиниться, — перебил министр доклад подчиненного и продолжил: — Дать сопровождение и доставить, куда они вам скажут. Вы поняли меня?
На этом министр завершил свой лаконичный разговор и, не дожидаясь ответа, отключил связь.
— Так точно! Будет сделано! — продолжал полицейский, не обращая внимания на гудки.
Теперь он уже мило улыбался белому водителю от неописуемой радости, что разговаривал с самим министром внутренних дел. Полицейский вернул трубку и пожал руку белому, как лучшему другу.