Пока мы идем в кишлак, Шафи задает несколько вопросов на внимательность. Сколько деревьев было в рощице? Сколько валунов лежало у арыка? Чем они отличались друг от друга? Это не сложно. В разведшколе нас постоянно приучали быть внимательными. Запоминать то, что нас окружало. По всему видно, что ответами он удовлетворен. Возможно, я был не самым плохим выпускником нашей разведшколы.
По пути заходим на пост к Хасану. Вопреки моим ожиданиям Мирзо, первый пациент моего лазарета, чувствует себя вполне прилично. Я ожидал высокой температуры и возможных осложнений. Но Мирзо спит, сон у него спокойный и глубокий. Это хорошая новость! Но приходится будить его, делать перевязку. Рана начинает подсыхать. А это дает шанс на выздоровление.
Шафи наблюдает за всем со стороны. Иногда в его взгляде читаются легкие смешинки. Но, в целом, я видимо не все делаю неправильно. К тому же у меня «легкая» рука. И это Шафи нравится.
Ближе к обеду мы добираемся до дома Шафи. Там нас ожидает настоящий пир. Стол ломится от угощений. Правда, вместо стола в центре комнаты постелена циновка. Но угощений действительно много.
— Что празднуем?
— Обедаем. К тому же командиру надо набираться сил после болезни.
В этом Шафи конечно же прав. После госпиталя я еще не совсем оправился. Кружится голова, слабость просто потрясающая. Очень трудно ходить. И постоянный страх потерять сознание. Никогда не думал, что можно быть таким слабым. Таким слабым, как я.
Мне постоянно слышатся какие-то голоса (точнее, как бы странно это не звучало, мне кажется, что я слышу не голоса, а чьи-то мысли) и тени необыкновенных бесформенных существ окружают меня. Они похожи на сгустки энергии, мыслящую пустоту. Иногда они разговаривают со мной, но в памяти не остается, о чем они говорят. Чаще они разговаривают между собой. И снова я не понимаю их. Я улавливаю лишь обрывки их слов (точнее мыслей). Они «говорят» обо мне. Говорят в третьем лице — «Он, его, о нем». Говорят на незнакомом, но понятном мне языке. Возможно, это какие-то местные приведения. Но скорее всего от слабости, после тифа, у меня обычные галлюцинации. Или вялотекущая шизофрения.
А после обеда начинается что-то совершенно непонятное. Шафи достает из небольшого сундука все мои самодельные ножи. Включая и последний, сделанный после госпиталя. Завязывает мне глаза черным платком и раскладывает ножи передо мною.
— Сейчас ты должен выбрать свой нож.
— Как я его узнаю?
— Ты не ошибешься. У него будет теплая рукоятка. Не думай, что выбор только за тобой. Нож тоже выбирает. Если ты ему понравишься — он даст тебе об этом знать.
От этого попахивает какой-то мистикой. Нож не может выбирать себе хозяина. Да и насчет теплой рукоятки у меня большие сомнения. Возможно, последний нож сделан более качественно, чем остальные. И рукоятка лучше ляжет в руку, чем у остальных ножей. Но от одного из ножей действительно идет какое-то необыкновенное тепло или излучение. Мне почему-то кажется, что от него идет не тепло, а свет. Я выбираю нож.
И снимаю повязку. Ошибиться невозможно — в руках мой последний нож. Коготь тигра.
Шафи зовет Лейлу. Она появляется моментально — видно ждала в соседней комнате. Он передает ей мой нож и что-то говорит на непонятном мне языке. Китайском либо японском. Лейла согласно кивает головой в ответ, улыбается мне и убегает с моим ножом из комнаты.
А Шафи объясняет мне то, к чему я шел так долго. Форму ножа. Он говорит очень медленно и мне кажется, что я проваливаюсь в легкую полудрему. В этом нет ничего удивительного. Работают биологические часы. Каждые три часа у человека наступает период «быстрого полусна». Для различных людей время начала этого периода строго индивидуально. Но в сутках есть отрезки времени, когда индивидуальные периоды «полусна» различных людей совпадают. В час перед рассветом — в, так называемый, «Час быка». И в час перед закатом — в «Час волка».
В час быка у человека самый сладкий сон. В час волка — самый бестолковый. В час волка человек спит на ногах, на ходу. Если не спит, то, по крайней мере, дремлет. Если вы когда-нибудь сидели за рулем автомобиля, вам приходилось обращать внимание на то, что в это время пешеходы становятся фантастически бестолковыми. Может быть, вы даже обращали внимание на то, что в это время и сами становитесь таким же бараном, как и они. Но это маловероятно. Вы не могли видеть себя в это время. Даже со стороны. Ведь вы находились в периоде «быстрого полусна». За рулем.
Во многих религиях это время молитв и медитаций. В час волка открываются энергетические каналы человека — и он может общаться с богом, с призраками, с самим собой.
Но Шафи начинает работать со мной после обеда. А это говорит о многом. Либо он хорошо знает мои биологические часы. Либо о том, что после госпиталя мой каналы и так ничем не прикрыты. Второе более правдоподобно.
Послеобеденный период мы называем «Час коровы» — это время всем вам прекрасно знакомо. Кто не любит покемарить после обеда? Лично я не люблю. После обеда предпочитаю тихий час с любимой девушкой.
Сегодня у меня тихий час с Шафи. Он, чуть слышно, продолжает что-то говорить о рукопашном бое, фехтовании и моем ноже. Улавливаю лишь окончание фразы:
— … такое лезвие не застрянет в теле врага.
В бою важен выигрыш во времени. А это возможно только на коротких траекториях. Поэтому, добро пожаловать в мир коротких траекторий!
Это совсем другая планета. Непривычная для тебя и пока незнакомая. На этой планете не ставят блоков для защиты от ударов противника, а идут на сближение. Не проводят ударов кулаком, они слишком длинные и требуют возвращения руки в исходную точку. А это уже потеря времени. Не проводят ударов ногой в корпус или голову противника. По той же причине. Лишь удары локтем или коленом. Удары рукой только на длину локтя. Все движения по кратчайшей траектории. И в комплексе.
К примеру: в голеностоп проводится удар ногой, гортань — смещается кистью руки (удар «Коготь тигра»), в переносицу и основание черепа — идет локоть.
Если в твоей руке нож, сначала проводится надрез бедра от ягодицы (попутно перерезаются связки, крупные артерии, мышцы), затем гортань. Локоть работает так же, как и в первом случае.
Если противника необходимо взять живым, достаточно ограничиться надрезом бедра. В начале схватки этот удар вполне естественен. И очень важен. Дальше ты можешь оказать первую медицинскую помощь и наладить с ним необходимый для допроса контакт. Но пленный не сможет сбежать. На ягодице сложно зафиксировать повязку. При движении она собьется, а это приведет к большой потере крови. Раненый будет жить, только пока находится в неподвижном состоянии.
Очень важно правильно держать нож. Человек с ножом — это человек у которого одна рука занята (Забавно, в разведшколе нам говорили, что человек напротив тебя с пистолетом — это человек у которого одна рука занята. Интересно, откуда у Шафи такая методика надреза большой ягодичной мышцы — от английских спецслужб, из Китая или Японии?). Если лезвие ножа обращено в сторону большого пальца. И по-настоящему опасным становится противник, у которого лезвие ножа обращено в сторону мизинца. Тогда нож не мешает работать, а значит, становится союзником своего хозяина.
Очень важно чтобы и твой нож был твоим союзником, а может быть и другом. Сегодня твой нож признал тебя, отдал тебе частицу своего тепла. А теперь важно узнать, отдаст ли он тебе свои глаза. Сейчас Джуй отнесет его и положит в знакомом тебе месте. Твое сознание должно войти в нож, нож должен стать твоими глазами. Тогда ты сможешь увидеть это место и описать его.
Слова Шафи приходят откуда-то издалека, из подсознания. Меня снова окружают какие-то существа и призраки. Все кажется нереальным. Происходящим не со мной. Я не вижу, как в дверном проеме возникает голова Лейлы, кивает Шафи и исчезает. В моем мозгу пульсирует лишь одна мысль: «Я — нож. Обычный нож. Вокруг меня…»