После обеда Вовка Щёголев отвозит наших гостей в штаб дивизии. Сам сидит за штурвалом БМП, когда под её гусеницы бросается Дина, его собака. Она играла, пыталась запрыгнуть к нему на машину. Нелепый и трагичный случай. Володя потом несколько дней не может найти себе места.
С соседнего поста самообороны приносят мальчика шести лет. Острые боли в области живота. Похоже на аппендицит. На бронетранспортере отправляю мальчишку, его отца и командира поста в наш медсанбат.
Мы еще один раз выходим на засаду. Отрабатываем совместные действия с бронегруппой, учимся. Все это нам ещё пригодится. Как говорил дедушка Суворов, тяжело в ученье — легко в бою. Мои разведчики рвутся в бой, с ученьями я их уже умотал!
Пятого января такая возможность нам предоставляется. Меня вызывают в дивизию к начальнику штаба, подполковнику Петруку. У него в кабинете сидят начальник оперативного отдела подполковник Полторабатько и его заместитель, подполковник Тетерук. Моя задача: со взводом снова сопровождать саперов. Что-то они там не доделали, на последних боевых. В районе двадцать восьмой заставы. Мне дают её координаты. Но насчет их достоверности у меня большие подозрения. Мы недавно там работали. В указанном районе наших застав нет. Я делюсь своими опасениями с начальником штаба. Ответ его прост.
- Уточнишь на месте. Сапер ждет тебя в коридоре.
— Ба, старый знакомый, лейтенант из группы спецминирования. Опять работаем вместе. Его командир, майор, уехал в отпуск.
Снова забираем два бронетранспортера у инженерно-саперного батальона. И едем искать двадцать восьмую заставу.
Она у нас новенькая, только что выставленная. Как я и думал, координаты переданные начальником штаба не соответствуют действительности. Приходится ехать на семнадцатую заставу, чтобы они показали, где находится двадцать восьмая. Без выпендрежа, без «зюйд зюйд-веста», без тридцати четырех градусов пятидесяти девяти секунд северной широты и шестидесяти девяти градусов пятнадцати секунд западной долготы. А просто показали рукой. Жест этот выглядит довольно неприлично. Оказывается, где находится двадцать восьмая, точно они не знают.
— Где-то за каналом. Но лучше уточните на двадцать девятой. Она находится где-то вон в том кишлаке.
Мы едем искать двадцать девятую заставу. Но там о двадцать восьмой ничего не слышали. Придется поспрашивать у прохожих. Может, повезет, наткнемся на какую-нибудь банду, которая знает дорогу на двадцать восьмую. Или какого-нибудь местного Ивана Сусанина? Все это было бы очень весело, если бы не было так грустно.
Я представляю, в какой панике сейчас все местные духи. Наши бессистемные метания на трех БМП и двух БТРах по духовским кишлакам кого угодно введут в состояние паники. До тех пор пока это состояние не сменится желанием нас уничтожить. Думаю, что до этого момента нам ждать осталось совсем немного.
Мы натыкаемся на какую-то заставу. Нет, это не двадцать восьмая, а пятнадцатая застава. Но зато они знают, где расположена двадцать восьмая. Уже легче. Но я, как всегда, ошибаюсь. Легче не будет.
Двадцать восьмая застава находится за ирригационным каналом. Небольшой пешеходный мостик, по которому мы переправлялись в прошлый раз на тридцатую заставу, взорван духами. У канала довольно крутые берега. Мои БМП через него переправятся, а вот бронетранспортеры саперов на другой берег не выберутся. Приходится перегружать взрывчатку и мины из БТРов в мои боевые машины пехоты. Сегодня саперы взяли их как никогда много! Как эти саперы катаются на таких игрушках, в голове просто не укладывается? Мои БМП сразу превращаются в бочки с порохом. Достаточно лишь одного выстрела из противотанкового гранатомета. И мои разведчики теперь стараются держаться от них подальше.
Мы переправляемся через канал. Бронетранспортёры и мою БРМку (боевую разведывательную машину) отправляем на пятнадцатую заставу. Моджахеды снова нас прозевали. Лучшей засады, чем в момент переправы придумать нельзя. Но мы духов опередили. Видимо у них не оказалось поблизости противотанковых средств. А переместить их они просто не успели.
Мы выходим к двадцать восьмой заставе. На нас смотрят как на инопланетян — кроме духов, здесь кого-либо еще встретить сложно. А уж своих-то, тем более.
Саперы выгружают взрывчатку и мины. Мои бойцы занимают вокруг оборону. Нет, занятия не прошли даром. Разведчики начинают работать без моих понуканий. А я иду знакомиться с командиром заставы. Знакомиться не приходится — с Сергеем встречались еще в Союзе. Застава относится к 682-му рухинскому полку. Большие проблемы с водой и продуктами. Еще хуже дела обстоят с боеприпасами. Обещают, что колонна с ними будет приходить раз в три месяца зимой и ежемесячно летом. Воды в любом случае — одна цистерна на пять тонн. На тридцать с лишним человек. До ближайшей колонны больше двух месяцев, а вода и продовольствие уже на исходе. Что-то напутали снабженцы с расчетами. Живут ребята бедно. Отстроиться еще не успели. Вместо казармы — какие-то развалины. Других построек нет. Да и со строительством у них большие проблемы. Из ближайшей крепости, что расположена от них метрах в семидесяти, их ежедневно обстреливают. Из автоматов и гранатометов. Иногда моджахеды даже устанавливают на одной из башен этой крепости крупнокалиберный пулемёт ДШК. Стреляют по заставе практически в упор. Высунуться за стройматериалом в разрушенные кишлаки не дают. Эту крепость и предстоит сегодня взорвать нашим саперам.
Работа довольно тонкая. Взрывать её нужно так, чтобы с развалин моджахедам было бы неудобно продолжать дальнейшие обстрелы заставы. И чтобы не осталось скрытых подступов к крепости. Но саперы работают просто виртуозно. У меня уже были возможности в этом убедиться.
Мой взвод блокирует крепость со всех сторон. Выводим БМП на прямую наводку, шутить сегодня мы не намерены. По команде саперов отходим на безопасное удаление. И одновременно со взрывом возвращаемся на свои позиции к, теперь уже, развалинам крепости. Я договорился с лейтенантом-сапером немного помочь нашей заставе. Около часа мои разведчики прикрывают работу саперов и бойцов с заставы — они оперативно вывозят из развалин бревна. Это самый ценный строительный материал в Афганистане.
Мы оставляем ребятам с заставы практически все свои боеприпасы, сухой паек и воду. Всё это капля в море. Но больше у нас ничего нет. И возвращаемся на пятнадцатую заставу. Обедаем и по домам.
Глава 13. Декларация Революционного Совета
Вечером того же дня приходит радиограмма от начальника разведки дивизии: завтра утром прибыть с разведданными по району Дурани — Хароти — Ахмедзаи. Это кишлаки, находящиеся на южном берегу реки Панджшер, за перевалом Зингар. Своей агентуры у меня там еще нет. Вся информация получена только наблюдением с двадцать третьей и шестой застав. Ну и кое-что рассказал мне Шафи.
Это территория находится под контролем двух небольших банд Ахмад-Ажаба и Султана. У Ахмад-Ажаба около сорока человек. Часто бывает в кишлаках Ахмедзаи (Квадрат 6340), Гафурхейль (6241), Гадайхейль (6238). В кишлаке Джургати (6036) расположен его дом. Обычно ночует там. Банда вооружена только легким стрелковым оружием. Если бы эти кишлаки находились на территории, контролируемой народной властью, Ахмад-Ажаб был бы, скорее всего, командиром отряда самообороны. По словам Шафи, очень авторитетный человек. С шурави боевых действий не ведет. Но и чужих в свои кишлаки не пускает.
Другое дело, Султан. Банда у него тоже небольшая, около пятидесяти человек. Но он часто бывает в Пакистане. И вооружение у него посерьезнее. Есть безоткатное орудие, миномет, крупнокалиберный пулемет ДШК и семь пулеметов египетского производства. Большое количество реактивных снарядов. Да и банда более вредная. Расположена в кишлаке Левани (Квадрат 5434).
Моджахеды чувствуют себя в этих кишлаках как дома. Советских войск и афганской народной армии там не было ни разу. Это и понятно — глухой горный угол. Кроме головной боли для войск там ничего интересного нет: ни дорог, ни крупных населенных пунктов.
Вместе с начальником разведки едем в Управление ХАД (Афганская госбезопасность) Баграма. Выясняется, что позавчера в районе Кабула душманы захватили в плен шестерых офицеров-хадовцев. В ближайшие дни их планируют переправить в Пакистан. По данным агентурной разведки, через несколько дней караван с пленными должен будет появиться в кишлаке Ахмедзаи. О времени их появления будет сообщено позднее. Афганцы обратились за помощью к советскому командованию в проведении операции по освобождению пленных.