Но мы не погибли, потому что противник брать нас в вилку не стал. Вместо этого он перенёс огонь в район десантирования. Там всё было как на батальной картине. Последние вертолёты взлетали, поднимаясь с опущенными носами и закладывая крутые виражи на фоне тёмно-зелёных гор. Морпехи рассыпались по рисовым чекам, некоторые растянутыми стреловыми цепями, некоторые сбившись в неровные шеренги. Мины рвались между ними. Из-за поросших травой пригорков, протянувшихся цепочкой к западу от посадочной площадки, стрекотали автоматы. Пули чиркали по светло-зелёным чекам, одна из наших мин, начинённых белым фосфором, выжгла землю у горстки пальм на верхушке одного из пригорков, бело-оранжевые полоски дугами взметнулись над грациозными деревьями. Группа стрелков цепью продвигалась вперёд по затопленному полю, бойцы шли по грудь в воде, держа оружие над головой; и едва они начали взбираться на дамбу, как пропали из виду в облаке дыма от разорвавшейся мины. Один из тех морпехов взлетел в воздух и шлёпнулся на бок, его винтовка, издалека походившая на тонкую палочку, плавно отлетела в противоположном направлении.
Тяжёлая мина ударила в чек между моим взводом и лесом. Позади нас кучкой бежали морпехи, пригнувшись, как это делают солдаты под огнём. Некоторые несли рации, и высокие качающиеся антенны представляли собой заметную цель. Я изо всех сил закричал им, чтобы они рассыпались. Они двигались, плотно сбившись в кучку, и один из моих морпехов сказал: «Это штаб батальона. Крысы грёбаные, не врубаются, что огребут сейчас». Я снова изо всех сил закричал им, но они или слышали, или просто-напросто не обращали на меня внимания. И только я решил в третий раз попробовать до них докричаться, как их всех поглотил клуб дыма и облачка измельчённой земли. «Крамп-крамп-крамп» — рвались мины, и люди падали или вылетали из клубов дыма. Издалека, приглушённые расстоянием, через поле доносились крики «Санитара! Санитара!» Там был штаб батальона, и почти все они погибли. Сержант по оперативным вопросам, мастер-сержант, прошедший три войны, остался лежать в грязи с оторванной ногой. Офицер по оперативным вопросам был ранен в пах. Офицер по артиллерии получил тяжёлые ранения в лицо и голову. В общем и целом штаб потерял восемь офицеров и несколько рядовых и сержантов. Серьёзных ранений удалось избежать одному полковнику Хэтчу. А тем временем мины всё летели, и трещало стрелковое оружие.
Мы услышали глухой звук, как будто кто-то кашлянул, затем ещё один. Через несколько секунд неподалёку от нас разорвались две 60-миллиметровые мины. «На этот раз слышал, — сказал капрал. — Слышал их».
— Они в лесу? По-моему, в лесу.
— Самое место для миномётов, лейтенант. Хотя…
Я насквозь промок от пота, а во рту было такое ощущение, как будто туда засунули кухонную металлическую мочалку. Штаб батальона был уничтожен почти целиком. Рота «D» несла потери, наших прижали к земле. Мой взвод должен был удерживать хребет до получения другого приказа, но я чувствовал, что обязан что-то предпринять. Я связался с Нилом по рации и спросил, не могла ли батарея 4,2-дюймовых миномётов, выделенная в поддержку батальону, обстрелять заросли. Я не был уверен в том, что миномёты противника находятся там — вьетконговцы, по своему обыкновению, себя не обнаруживали — но 4,2-дюймовые могли, по крайней мере, подавить автоматную стрельбу вьетконговцев. Нил ответил, что наши миномёты открыть огонь не в состоянии, и, потому что мы были далеко за пределами радиуса действия артиллерии, он принял решение вызвать авиацию для нанесения удара с воздуха.
Самолёты появились через несколько минут — три «Скайхока» пронеслись над нами на низкой высоте. «Баунд Чарли-2, - сообщил по радио командир звена, — Я Плейбой. Обозначьте свои позиции авиасигнальными полотнищами, цель — «вилли-питером». Мы разложили оранжевые переливающиеся полотнища и запустили в заросли гранату, снаряженную белым фосфором. Первый из группы коренастых тускло-серых самолётов заложил вираж и стрелой понёсся по направлению к столбу белого дыма. Вьетконговские пулемётчики открыли по нему бешеный огонь. Две бомбы отцепились от его крыльев и закувыркались в воздухе. Первая не сработала, а вторая взорвалась так, что земля под нами подпрыгнула. Бойцы мои шумно зааплодировали, однако мины противника продолжали разрываться в районе десантирования. Над целью прошёл второй «Скайхок», сбросив ещё две бомбы в столб чёрного дыма, поднимавшегося с того места, где взорвалась первая бомба. Одна из двухсотпятидесятифунтовых бомб упала на деревню за леском. С огромной силой в воздух взметнулись дым, земля, черепица, куски бетона, горящие пальмовые листья с крыш, ветки с деревьев. «Плейбой, Плейбой, — сообщил я. — Я Баунд Чарли-2. Последняя — перелёт. Следующую в лес уложи».