Мы ехали по красивейшим местам. Чудесные озера, шишкинские боры. В одном таком бору мы попали под бомбежку. Когда она закончилась, Супьян обнаружил бесхозную бродячую корову. Привел ее. Нашлись умельцы, подоили. Тут прибежали соседи-артиллеристы и стали доказывать, что это их корова. Но мы отстояли свое приобретение. На новое КП Супьяну пришлось километров десять вести корову своим ходом. После этого было решено отдать корову на кухню.
Рядом с нашей радиостанцией остановился «студебеккер» — большая грузовая машина, поставляемая из Америки. В ней сидели девчата-военнослужащие. Среди них я узнал Тамару Медвежонок, свою одноклассницу. Успел окликнуть ее, но в это время «студебеккер» тронулся. Поговорить нам так и не удалось.
Чем ближе подходил наш полк к Выборгу, тем упорнее становилось сопротивление противника. Утром пошли за завтраком. Когда возвращались, налетела дюжина «фокке-вульфов». Они сбросили на нас мелкие бомбы. Держа в руках котелки с пищей, я залег у забора. Командир броневика старшина Кашин, уже довольно пожилой мужчина, нес несколько буханок хлеба. Увидав самолеты, он побежал и, не заметив стоявшую на дороге повозку, налетел грудью на оглоблю. В результате сломал несколько ребер, попал в госпиталь и был демобилизован.
Самолеты улетели. И тут в небе, прямо над нашими головами с громким шуршанием пронеслось несколько реактивных снарядов «иван-долбаев». До бомбежки они лежали в ящиках без взрывателей, но были уже подключены к электроцепи. Скорее всего, во время бомбежки цепь замкнулась, и сработали пусковые механизмы. Одни снаряды стали взлетать, а другие расползаться по земле, оставляя за собой огненные струи. Один из снарядов двинулся по траншее. Находившийся там солдат бросился от него бежать и укрылся за поворотом. Снаряд уперся в стенку, задергался, развернулся и пополз дальше. Легко представить, что пережил солдатик, глядя на надвигающегося на него огненного головастика.
Ночью вошли в Выборг. Впереди на дороге горел фургон с боеприпасами. Слышался беспрерывный треск рвущихся патронов, изредка раздавались взрывы гранат. С опаской, на большой скорости проскочили мимо полыхавшей машины.
Проехали по мосту мимо Выборгского замка. Остановились на какой-то улице. Налетели немецкие самолеты. Мы спрятались под аркой большого дома. В городе находились недолго. За операцию по уничтожению обороны противника на Карельском перешейке я был награжден медалью «За отвагу». Полк и майор Примаченко были награждены орденами Александра Невского.
После взятия Выборга нас вывели из боя. Дальше в скалистой местности танкам было не развернуться. В наступление пошли пехотинцы, ребята 1926 года рождения. Они были плохо обучены. Подымаясь в атаку, солдаты жались друг к другу и десятками ложились на землю, сраженные пулеметным огнем.
На отдых нас отвели на станцию Кямяря (станция Гаврилово). Красивое место недалеко от озера. На берегу находилась военная прачечная. Прачками работали молодые девчата. Конечно, этот «мыльный пузырь» стал местом паломничества танкистов.
Мы получили новые танки ИС — «Иосиф Сталин». Это была могучая машина со 122-мм пушкой. Но запас снарядов в боеукладке был невелик, и в отличие от КВ снаряды с гильзами хранились раздельно.
Стояли белые ночи. Как-то в полночь часовой у парка боевых машин увидел, что к танкам кто-то идет. Оказалось, знакомый командир орудия. Танкист объяснил, что завтра будет инспекторская поверка, а у него не вычищена пушка. Вот он и решил ее почистить. Часовой пропустил. Боец забрался под брезент, укрывавший машину, и начал работу. Через некоторое время в танке раздался взрыв. Взрывной волной сорвало брезент. Позднее следствие установило, что артиллерист в танке закурил и, не глядя, положил папиросу на гильзу. Тлеющий окурок прожег промасленный картон, закрывавший порох, и гильза взорвалась. Танкист погиб. Хорошо еще, что не сдетонировали остальные боеприпасы.
Мы прогуливались недалеко от расположения части. В небе летел истребитель. Это был «томагавк», поставляемый нам из Америки. Следом появился «мессершмитт». Вдруг наш летчик, без какой-либо видимой причины, выбросился на парашюте, а брошенный самолет стал падать. На место приземления парашютиста выехала санитарная машина. Скоро она вернулась. На носилках лежал высокий красивый парень лет девятнадцати. Он неудачно приземлился на дерево, ударился и сломал ногу. На вопрос, почему он бросил свой самолет, парень ответил, что испугался. Летчика увезли в госпиталь. После лечения его ждал трибунал и, в лучшем случае, штрафбат. На другой день мы сходили на место падения самолета. Набрали проводов, их всегда не хватало нам для подключения аппаратуры. Провода с американского самолета были хорошие, в незнакомой нам изоляции. Такого качества провода в нашей промышленности появились лишь в 1960 году.