– Тута пыточной нет, кричать никто не будет, зато домой ходить не придется.
Я успокоился. Ну, коли орать никто не будет, можно и здесь пожить. Я надеялся – недолго.
Путный боярин откланялся и вышел. Ага, передал с рук на руки – и все дела, поручение выполнил. А у меня, похоже, все только начинается.
– Садись куда хочешь, – сказал хозяин кабинета.
Я уселся на лавку.
– Так как там тебя?
– Георгий Михайлов.
– Я – Выродов, подо мной Разбойный приказ. Ты на лошади?
– Нет, ямскими добирались.
– Город знаешь?
– Откуда?
– Плохо. Придется к тебе человечка из местных приставить.
Ага, ловко подвел. Города не знаю, так соглядатая прилепил сразу.
Видно, уловил что-то в моих глазах боярин.
– Думаешь, соглядатая да шпиона к тебе приставляю?
– Именно так.
– Забудь, пустое. Мне результат нужен, а что ты делать будешь – мне все едино.
Помолчав, он спросил:
– Почему именно тебя назвал и советовал Кучецкой государю?
– А почему бы тебе самого Кучецкого или государя не спросить? Сижу дома после похода, не очухался еще, приезжает путный боярин, и меня на перекладных – в первопрестольную. Думаешь, я сам понимаю?
– Так ты ни при чем? Тогда все проще. Родня в Москве есть?
– Нет.
– Хм, занятно.
Мне кажется, сейчас Выродов решал – почему назвали меня и кто за мной может стоять?
В зависимости от этого и линию поведения со мной выбрать.
Но пока у него что-то не получалось с определением. Боюсь, он подумал, что я хитрю.
– Послушай, Выродов.
– Меня Кириллом звать.
– Послушай, Кирилл. Мне с тобой делить нечего. Если получится раскрыть убийство и супостата сыскать, тем же днем в Вологду ворочусь – у меня там жена, сын, вотчина, наконец, которая пригляда требует. Покровителя высокого у меня здесь нет, так что козней с моей стороны не будет, если тебя это волнует.
Выродов откинулся на спинку кресла, внимательно меня осмотрел. А что он ожидал услышать от провинциального боярина? В заляпанных сапогах, в беленом тулупе, лисьей шапке. Боярин, каких много на Руси, становой хребет и опора государева. Что у государя из казенного воинства есть? Пушкари из Пушечного приказа, немного стрельцов да наемный полк, в основном из немецких ландскнехтов. А кто порубежную службу несет? Бояре со своими боевыми холопами. Кто в седло садится отбить нападение ворога? Опять же боярин – не один, конечно, с дружиною своею, которую содержит и вооружает на свои деньги.
– Непрост ты, боярин. И в ситуации определился, и про соглядатая догадался. Кажется, я начинаю понимать, почему тебя Кучецкой назвал. Давно с ним знаком?
– Не очень. – Я ответил уклончиво – уж не знаю, рассказывал кому-нибудь Кучецкой об убийстве вологодского боярина Ивана Андреева или нет. Чем меньше о тебе знают, тем лучше, решил я.
– А говорил – не знаешь никого в Москве.
«Нет ли намека здесь на былую службу у князя Овчины-Телепнева под моим прежним именем? – с тревогой подумал я. Но про тайну эту знал лишь мой покровитель Савва из Спасо-Прилуцкого монастыря, а на святого отца я мог положиться. – Лучшая защита – нападение», – решился я, сохраняя лицо невозмутимым.
– Хочешь на слове подловить?
– Нет, это я так, по привычке.
– Тогда давай ближе к делу. Где, что, когда?
– Наверное, тебе боярин Лыков уже рассказал, что десять дней назад убили чашника государева, боярина Голутвина. Вотчина у него недалеко от Москвы – на закат. Дом в Москве новый, два года как после пожара отстроил. Убили кинжалом в спину, прямо во дворце. Представляешь?
– Постой, погоди, Кирилл. Кто нашел убитого?
– Какая разница? Слуги наткнулись.
– Почему решили, что кинжал? Кинжал – оружие боевое, с ним во дворец не ходят.
– Правильно спросил. Рана в спине была, но самого кинжала не оказалось. А решили, что кинжал, потому что удар в спину был нанесен и лезвие насквозь тело пробило – есть рана выходная спереди. Ножей такой длины не бывает.
– Со слугами-то разговаривали? Может, успел перед смертью боярин сказать что-то важное?
– Какое там! Он уже бездыханным был, а под ним – лужа крови.
– Враги у него были?
– У кого их нет? Даже в тебе я не уверен, что, повернись я к тебе спиной, ты не выстрелишь в меня. Шучу я так, не дергайся.
– Кто тело осматривал?
– Я сам, как дьяк приказной, да двое людей моих, в сыске сведущих. Не возьму же я с собой палача? – плоско пошутил Выродов.
– Резонно.
– Чего?
– Разумно, – поправился я. – А одежда, в которой его убили, где?
– Почем я знаю?