– Что за чушь? – пробормотал воевода, влезая в доспех. – Такого быть не может.
– Реку плотами перегородили, – руки слуги мелко тряслись, – сейчас на стены полезут.
– Быстро в посад за третьей сотней вятичей! – приказал Ратибор и выскочил из ратницы.
Новобранцы уже бросили потешные секиры и бежали к нему.
– За мной! – мельком глянув на них, приказал он и побежал к оружейной.
Через минуту они уже бежали к стенам, держа в руках луки и копья. За плечами болтались колчаны и секиры. И вовремя: шедшая по реке вереница плотов уже уткнулась носом в один берег, и теперь течение разворачивало плоты поперек реки, превращая их в наплавной мост. А на той стороне реки к берегу мчались все новые и новые всадники. Соскакивая с лошадей, они бежали к плотам, подхватывая лежащие на них лестницы.
– Проклятье! Вашу раз такую, такую! – Ратибор страшно выругался, скрежеща зубами. – Приступ проморгали!
– Воевода, может, всех позвать сюда? – тяжело дыша, спросил Злат.
– Нельзя, – Ратибор в ярости ударил кулаком в ладонь. – А вдруг они и там сейчас ударят. А все это только для обмана, чтоб внимание отвлечь.
– Вот ведь, не хотел же возиться с этим посадом, – он с досады махнул рукой. – Теперь бегай туда-сюда и гадай, где будет основной удар.
– Ладно, мы еще посмотрим, кто кого! – Ратибор в бешенстве вращал глазами. – Злат, Вязга, бегом с луками на башню, и чтоб не один гад до наших стен не дошел.
– Ты как, стрелять-то могешь? – Ратибор быстро глянул на Крева.
– Не доводилось, – виновато признался молотобоец.
– Тогда стрелы не трать, давай за мной.
Они побежали по стене к тому месту, куда течение подгоняло второй конец вереницы плотов.
– Встань за зубцом с секирой, как кто появится снизу – сразу руби, и главное, не зевай, во все стороны головой крути, – приказал Ратибор.
Сам же изготовил лук и стал стрелять по хазарам, которые, не дожидаясь, когда переправа будет готова, уже бежали по плотам, прикрываясь щитами. Щиты были деревянные, крепкие, поэтому он, не надеясь их прострелить, целился в ноги. Трех наступающих он ранил таким образом и решил оглядеться вокруг.
Как раз из-за поворота реки показалась еще одна вереница плотов. На ней, в отличие от первой, уже находились хазары, притаившись за большими квадратными щитами. Откуда-то из степи на той стороне реки вынырнула целая толпа всадников и устремилась к берегу.
«Видно, по оврагу прошли или заранее спрятались там», – подумал Ратибор, лихорадочно пытаясь найти выход из создавшегося положения. Одновременно отражать натиск и на посад и на детинец было невозможно, просто не хватало сил. А теперь он не сомневался, что, как только плоты остановятся и образуется прочная переправа, хазары нанесут еще один удар там, где у них утром не вышло прорваться. Надо было срочно отводить всех воинов в каменную крепость. Неужели укрепления посада со всеми приготовленными ловушками придется бросить? Но выхода не было.
– Эй, боец! – Ратибор увидел бегущего по площади ополченца с целой охапкой сулиц. – Розмысла ко мне сюда, живо!
– Мне сказали на стены отнести.
– Потом отнесешь, – рявкнул Ратибор. – Сам воевода тебе приказывает, понял!
– Понял! – парень, бросив сулицы, помчался так, что пятки засверкали.
– Ах, чернобогово племя! – Он снова глянул на реку с подплывающей вереницей плотов, забитых хазарами. – Ну, со всех сторон обложили!
Глава 5
Враг врага
Хитер и опытен хазарский посол и много уже послужил иудейской державе, жадно тянущей свои щупальца к соседним странам. Многоопытен он и знает в совершенстве все тонкости своего коварного дела, но даже ему трудно или почти невозможно что-либо сделать словами, если за этими словами не стоят тысячи и тысячи отважных воинов, беззаветно преданных каганбеку. Где эта прежняя сила Хазарии? Нет больше ни великих воинов, ни бесчисленных войск, а все вассалы, почувствовав, как ослабла железная хватка каганбека, уж больше не желают признавать иудейскую власть.
Горько все это видеть послу, горько вдвойне, потому что он назван в честь первого иудейского царя Хазарии – Обадией. И он напрягает всю свою изворотливость, весь свой иудейский ум, чтобы одолеть всех врагов и сделать невозможное – возродить из пепла великую иудейскую державу – Хазарский каганат. И наипервейший враг Обадии – это Русь, именно Русь, потому что это ее воины нанесли Хазарии смертельный удар, и именно Русь отняла лучшие города, и, главное, ее князь Святослав уничтожил Итиль, эту прекрасную, цветущую столицу Хазарского каганата, его сердце, его главный источник богатства и могущества. Не может забыть этого Обадия и молится каждый день, как и все иудеи, чтобы Иегова уничтожил эту Русь навсегда.