— Дык, вроде как обещали княгине деревни московские по окраинам пожечь, — напомнил густобровый пожилой ватажник.
— Ты кого в атаманы себе выкликал — меня али бабу мою? — рассмеялся князь Заозерский. — Кого из нас с женой слушать собираешься?
— Дык, добычу она вроде как обещала, — смутившись, уже не так уверенно сказал густобровый.
— Какая на крестьянском дворе добыча, дружище? — громко, для всех, спросил его Егор. — Да ни один из смердов серебра отродясь не видел! И взять с них, горемычных, окромя баклуши да голодного поросенка, нечего. Так что, если кто желает повеселиться да пару овинов для согрева запалить, я того не держу. Шексна под ногами, путь к порубежью московскому известен. Ну, а кто хочет золотишком тяжелым разжиться, да в Новгороде опосля хорошенько гульнуть, тому советую за мной идти и вопросов лишних не задавать!
Протест погас в зародыше. Менять золото на свинью и недоделанную ложку желающих не нашлось. И по широкому наезженному зимнику ватага послушно двинулась на север, все дальше и дальше, в неведомые даже для многих русских края: через озеро Лача на Онегу, потом долгими днями по широкому речному руслу, прорезающему бесконечные леса, до Онежской губы, по ней до сонной Кеми, скучающей за крепостными стенами возле длинных пустых и замерзших причалов, а там, после двух дней отдыха, снова вперед, по морскому припаю вдоль близких берегов, снабжающих путников на ночь дровами и лапником для лежек.
День тянулся за днем, заливы и отмели сменялись другими отмелями и заливами — а обоз все тянулся и тянулся в бесконечную ночь, подсвеченную лишь таинственными разноцветными всполохами, гуляющими средь темных небесных чертогов.
Февраля 1409 года
Бунт вспыхнул неожиданно — как, впрочем, и полагается стихийному народному возмущению. Вроде как только что устало жевали кашу со свининой — ан уже стучат ложками и ножами по опустевшим котлам, громко выкрикивая:
— А-та-ма-на! А-та-ма-на! Атамана слышать хотим! Атамана сюда!
— Все-таки не доехали, — разочарованно поднялся Егор.
Он, один из немногих, ел из тарелки, обосновавшись вместе с купцом, преданным Федькой, Линем и Тимофеем Гнилым Зубом возле одного костра.
— Что такое? Чем недовольны? — вскочил паренек, схватившись за рукоять сабли, но Егор положил руку ему на плечо:
— Я сам… — Он без опаски направился к шумящим ватажникам, остановился в свете костра: — Вот он я, други. Завсегда вы мне верили, и я вас никогда в ожиданиях не подводил. Так чем же вы ныне недовольны?
— Идем месяц цельный неведомо куда! Ни жилья, ни людей давно не видим!
— Обещал серебра и злата, а завел в пустыни неведомые! Дня белого, и того более не стало! — по очереди выкрикивали ватажники со всех сторон. — Сказывай, куда ведешь?! Не в ад ли ты нас тянешь, души наши дьяволу продав?!
— Я обещал вам золото, други?! — выкрикнул в морозный воздух Егор. — Вы его получите!
— Откуда здесь золото, атаман? — выступил вперед Антип Черешня, кутаясь в длинный облезлый тулуп. — Погостов с мертвецами и то вторую седьмицу не встречали! Откель тут золоту появиться? Зачем мы притащились в сию мертвую землю? Почему просто не пожгли деревень московских, как жена твоя советовала?
— Я же сказывал, други. С черных смердов никакой добычи не собрать. Напрасная трата сил и времени. Богатую казну нужно искать в городах, а не под деревенскими лавками.
— Ну, так и надо было на город какой-нибудь идти! На Булгар там, Казань, али на Жукотин!
— Ты глупец, Антип, — послышался спокойный голос из-за спин недовольных воинов. Как оказалось, ватажники возмутились не все. Осип по прозвищу Собачий Хвост преспокойно сидел возле котла и старательно выскребал с его дна остатки каши. — Взять-то ты Булгар, может, и возьмешь, да только как оттуда выберешься? Реки замерзли, по воде не скрыться. Пеших же догонят да вырежут всех до последнего. Обоз с добычей и полоном ползет медленно. Конница тебя на второй же день перехватит. — Осип старательно облизал ложку и звучно постучал ею себе по лбу: — Хорошо, не ты у нас в атаманах, дурья твоя башка. Угробил бы давно, и мяукнуть не успели.
— Что там зарежут, что здесь сгинем в безвестности, один бес пропадаем! Где мы, атаман? Куда ты нас завел?!
— Земли сии Гипербореей называются, — подошел на помощь атаману Михайло Острожец. — Родина колдунов сильнейших и богов греческих. Чудесны же они тем, что главный день и главная ночь в здешних местах по два месяца тянутся, а небо светится чудесным образом, как в других краях не бывает. Седьмицу нам еще идти надобно, чтобы до цели добраться. Там и отдохнете.