— Любит тебя, капитан, черноглазая красавица из высокого терема. И ты её любишь, из сердца выкинуть не можешь, хоть и видел её всего один раз... Так?
— Так, так! — возбуждённо воскликнул капитан, хватая гадалку за руку. — Говори, ты её знаешь?
— Что-то глаза застилает, — застонала вдруг гадалка. — Ничего не вижу. Положи гривенник на ладонь.
Капитан торопливо сунул ей серебряную монету.
— Ну, говори же, как мне её увидеть?
— Для начала подарочек надобен. Чтоб уверилась голубка, что ты её любишь. Вот этот перстенёк хотя бы...
Капитан послушно снял с левого безымянного пальца золотой перстень с драгоценным камнем.
— Это другое дело! — кивнула Черниговка. — Теперь ожидай весточки, скажу, когда сможешь свидеться.
Потянулись томительные дни ожидания. Капитан не находил себе места, его стали снова одолевать сомнения. Но вчера вечером Настька Черниговка со своим птичьим носиком снова появилась в его доме. Дождавшись, когда Маржере отослал своего слугу, шепнула:
— Завтра после обеда будь у часовни на крестце[54] у Варварки. Я тебя проведу куда надо.
...Настька Черниговка, увидев капитана, деловито засеменила впереди. Они долго шли вдоль высокого частокола, огораживающего дворы московских знатных людей и богатых купцов, пока не остановились возле незаметной калитки. Оглянувшись по сторонам, Настька осторожно тронула калитку, та послушно открылась.
Настька улыбнулась капитану:
— Ожидает тебя твоя красавица.
Крадучись прошли они густым яблоневым садом к терему, стоявшему поодаль от основного дома. Скользнув в заднюю дверь, Настька пропала на несколько минут, потом выглянула, подтолкнула взволнованного любителя приключений к лестнице:
— Ступай наверх. А обратно дорогу сам найдёшь.
Капитан услышал, как закрылась за Настькой дверь, и осторожно шагнул на ступеньку лестницы, проверяя, не скрипнет ли она предательски.
Из приоткрытой наверху двери лучился неяркий свет свечи. На широкой лавке, устланной дорогой тафтой, сидела его прекрасная незнакомка. Женщина неторопливо расчёсывала серебряным гребнем густые волосы.
Прижав шляпу к груди, Жак опустился на одно колено и прижался жаркими губами к полной ручке.
— Тише! — прижала палец к губам женщина. — У меня муж ревнивый!
Она подвинулась, предлагая Маржере сесть рядом.
— Как тебя зовут?
— Жак. Яков по-вашему. А тебя?
— Елена.
— О, Елена Прекрасная!
Уже совсем стемнело, когда Жак, опьянённый любовью, возвращался к калитке через яблоневый сад. Неожиданно у забора он увидел силуэт мужской фигуры. Выхватив шпагу, Жак бросился вперёд. Прижав незнакомца к забору, эфесом шпаги он упёрся в шею противника, не давая ему закричать, и хрипло спросил:
— Ты кто?
— А ты кто? — дерзко ответил незнакомец.
— Я гость.
— Хорош гость, — хмыкнул незнакомец, видно не очень испугавшийся. — Никак, немец к нам пожаловал!
Он вгляделся в лицо капитана:
— О, и не просто немец! А капитан телохранителей государевых! И пошто пожаловал к нам, да ещё в такое время? Не иначе как прелюбодействовать! С кем же? Неужели с самой боярыней? Угадал?
— Я тебя сейчас зарежу, — яростно прошептал Маржере, и незнакомец понял, что немец шутить не намерен, поэтому сменил тон.
— Судьба, видать, такова, — грустно заметил он.
— Какая судьба?
— Моего папаню, он тогда в сотниках стрелецких ходил, в пьяной драке какой-то литвин зарезал, а меня теперь — немец.
— Шутки твои кровью пахнут, — мрачно буркнул Маржере, однако шпагу опустил.
— Кто я, ты знаешь. А ты кто, охранник здешний?
— Служилый дворянин я. Юрий Отрепьев. Только служу не у здешнего хозяина, а у его старшего брата — Фёдора Романова. А здесь оказался по тому же делу, что и ты. Есть у меня одна зазноба, из сенных девушек боярыни.
— Романова? — ошарашенно переспросил Маржере.
— Тю, хорош любовник, не знает, у кого был! Это же двор Александра, среднего брата из рода Романовых. Так что тебе не мужа ревнивого опасаться надо. Что он может? Разве что жену неверную по шею закопать на Поганом болоте. Тебе государевой огласки бояться надо. Знаешь, как царь к Романовым относится!
— Самих бояр он не трогает, — сказал капитан.
— Правильно. Зато все, кто к ним ходит, потом на дыбу попадают. Тут же вокруг его лазутчики шныряют. Идём, выведу. А то есть тут такой ирод Сашка Бартенев. Увидит — обязательно Семёну Годунову донесёт. Давай сюда. Да нет, в калитку опасно, можно наскочить. Тут доска есть оторванная...