– Я не хочу это обсуждать.
– Но ты эти слова произнес. И люди в недоумении. И спрашивают меня. Если ты не ответишь, то они сами что-то придумают. А это…
– Ликаны, – перебил его Андрей, прекрасно поняв, куда клонит священник, – это народ оборотней. Масаны – другой народ, для которого употребление чужой крови – основа жизни. Их считают проклятыми. Но как на самом деле – не ясно. Их ОЧЕНЬ мало.
– Ликаны это волколаки?
– В том числе. У ликанов много родов. Берендеи, кицуне и многие, многие иные. Люди просто впервые познакомились с волками, поэтому по ним и прозвали остальных.
– Ты, я вижу, недурно во всякой нечисти разбираешься.
– Я люблю послушать и неплохо запоминаю чужие слова.
– Разумеется.
– И из того, что я слышал могу так сказать – нет ничего страшнее на земле, чем человек. Ибо его сердце может быть чернее, чем у самого страшного чудовища. И за приятным, благообразным обликом может скрываться ТАКАЯ мерзость, которую и в ад отправлять неловко.
– Отчего?
– Жалко. Ад жалко.
Священник нервно усмехнулся и кивнул.
– Все отче, ступай. Дай мне подремать. Может быть усну. А сон в моем состоянии – лучшее лекарство.
– Да, конечно. – произнес он, вставая. – Мы будем молиться за тебя.
– Лучше не молится. Лучше смотреть в оба. На меня покушались. Если злодеи поймут, что я иду на поправку, или услышат о том, то постараются что-то еще предпринять.
– Я понял тебя, – кивнул отец Афанасий. И еще раз попрощавшись, пожелал здоровья и удалился.
– Как он? – донеслось из-за двери.
– Шутки шутит, – ответил священник. – Мню, выкарабкается.
И все загалдели. А дальше дверь уже нормально прикрыли и толком их расслышать оказалось проблематично. Поэтому Андрей смог снова погрузиться в свои размышления.
Был он отравлен или нет – не ясно.
С его телом творилась какая-то нелепица. Снова, как и тогда после битвы у Селезневки он ослаб. Настолько, что первые пару дней едва двигался.
Да и сейчас, спустя пять дней, выглядел умирающим лебедем, что бесило неимоверно. Тем более, что рана на руке дала неприятные осложнения. Туда попало несколько фрагментов ткани, и она воспалилась. Промыть узкий и слепой колотый раневый канал не представлялось возможным. Поэтому он распорядился разрезать ему мышцы плеча, дабы прочистить воспалившуюся рану.
Понятное дело, что он сам перед этим крепко напился и велел себя привязать. А нож, которым, резали не только наточить остро, но и дезинфицировать кипячением. Да и перевязочный материал после…
Наверное, можно было бы сделать эту операцию как-то проще и изящнее. Но Андрей не являлся хирургом, тем более полевым. А учитывая оснащение тут требовались навыки именно его. Поэтому пришлось идти на этот шаг, приглашая палача. Ведь в эти годы только палачи могли проводить достаточно адекватные операции просто в силу опыта.
Вся эта возня с раной не добавила здоровья и бодрости. Тем более, что в лечебной практике этих лет воспаленная рана – это верный билет на тот свет. Вот священник и дергался. И не только он.
Нападение в церкви.
Для каких-то людей из XXI века это могло бы показаться дикостью. Ведь верующие же люди жили в XVI веке. Как они посмели проливать кровь в святом месте? Однако на практике это случилась сплошь и рядом. Даже в Византии, на что уж религиозной. Того же Императора Льва Армянина зарезали прямо в Святой Софии во время рождественской службы. Да и у латинян с этим никаких проблем не было – вон миланского герцога век назад прибили именно в церкви. И как прибили! Там целый бой шел!
Расслабился Андрей. Потерял бдительность. Забыл, что в церкви нужно особенно держать ухо востро. Ведь туда в доспехах не ходят.
Теоретически, конечно, он бы мог изготовить кольчугу из очень мелких колец, да носить ее под одеждой в такие места. Но толку? Его били стилетом для которых такая защита не представляет никакой преграды. Что есть ее, что нет. А если узнают, что воевода ходит в церковь в кольчуге, то потом он от этого позора не отмоется…
Кто отправил убийцу? Вопрос.
Андрей не понимал и не мог даже предположить.
Со слов убийцы он был как-то связан с Константинопольским патриархатом. Но верить ему нет никаких оснований. Очевидно же – фанатик. А такими часто управляют словно детьми. Поэтому кинжал ему мог вручить кто угодно, наврав с три короба. Отец Афанасий его не знал. Так что убийца прибыл в город прямо перед покушением. Однако Андрея видел и знал, где искать. То есть, в городе, без всякого сомнения, у него имелись подельники.