Кстати, о выпивке. Он ведь, при нашем знакомстве говорил, что не употребляет. И эту информацию подтвердил Гральф. Тем не менее пару дней назад он очень даже употреблял. Причем, в таких количествах, что лишь Ровен мог бы с ним посостязаться на равных.
Да и эта его тяга к золоту. Сейчас, когда я вспоминал все больше деталей нашей первой встречи, все сильнее понимал, что не мог тот Арнвальд себя так вести. Просто не мог. Слишком порядочным он был. Слишком честным. Нет, власть и деньги всех меняют, даже самых добрых из нас. Но не за полгода же? Даже меньше, если учитывать время, которое он потратил на дорогу до Вохштерна, и на то, чтобы в нем обосноваться.
Слишком много странностей было связано с Арнвальдом. Слишком непонятным и подозрительным было его поведение в последнее время. Да и сейчас тоже — он все никак не решался переступить порог храма, застыв на входе и внимательно рассматривая убранство.
— Заходи. — Пригласил я.
Он дернулся, будто хотел сделать шаг. Но не сделал, вновь замирая на месте.
— Ты чего? — Я подошел поближе и всмотрелся в лицо бывшего наемника.
— Ничего, все в порядке.
— Ну, раз в порядке, то заходи. — Повторил я, немного отстраняясь в сторону и освобождая проход.
— Н-нет. — После явно видимой внутренней борьбы, наконец ответил он. — Не заставляй меня, пожалуйста. Лучше убей.
А это уже что-то новенькое. Всего пару минут назад он готов был на все, чтобы остаться жить, а сейчас «лучше убей». Ну нет, братишка, так не пойдет. Раз ты не хочешь идти в храм сам, то мы тебя туда затащим силой.
Ничего не ответив Арнвальду, я вновь использовал на нем ослабленное заклинание молнии, заставляя его тело упасть на пол. После чего, взяв его за ноги, сделал шаг внутрь храма. Все шло хорошо до тех пор, пока его голова не пересекла порог. И тогда мир взорвался. Краткий миг полета. Сильнейший удар. И темнота поглотила меня.
Не знаю сколько я провалялся без сознания. Вряд ли долго, так как когда я наконец пришел в себя, то тело Арнвальда только-только начинало свое движение к центру зала.
Я сидел на полу, и смотрел как некая невидимая сила неспешно тащила тело бывшего наемника. Это было одновременно и притягательное, и отвратительное зрелище в своей чуждости и неправильности. Я понимал, что что-то нужно делать, что подобного быть не должно, но… Просто сидел и смотрел. И меня ничего не волновало, ни разбитые витражи, ни посеченные, будто шрапнелью, колонны, ни порванные гобелены. Я просто сидел и смотрел как тело Арнвальда само собой ползет в центр зала.
А потом начали оживать статуи богов. Вот дернулась Хаймат, вот Тарош явственно нахмурился, вот Най переступил с ноги на ногу, вот Тильстен расправил плечи. Последней вселилась в статую Дволика. И ее же голос я услышал у себя в голове:
— Что бы ни случилось, ни в коем случае не двигайся! Нельзя ему позволить найти нового носителя. Особенно такого, как ты.
Стоило отзвучать ее словам, как события начали развиваться с немыслимой скоростью. Миг, и статуи пропали, теперь вместо них на постаментах стояли те, кого они недавно изображали. Еще миг, и Арнвальда будто кто-то изо всех сил дернул. Его тело поднялось над землей, перекувыркнулось, и зависло в центре зала. Его глаза открылись и я увидел, что они заполнены странной пульсирующей субстанцией. Очень знакомой субстанцией. С нею мы встречались уже дважды. И оба раза — в храмах Хаоса.
— Осторожнее! — Вновь раздался голос Дволики, но было уже поздно.
Я попытался отвести взгляд, но не смог. Эта мерзкая, непостижимая мерзость, будто засасывала меня, не давая и шанса вырваться на свободу.
Так думала она, но я встречался с ней не первый раз, поэтому знал, как нужно поступать. Магия. Мое спасение, как и всегда в магии! Я создавал заклинание за заклинанием: лечебные, ускоряющие, сканирующие, защитные. И чем больше их было, тем легче мне становилось. И, в конце концов, мне все же удалось отвести взгляд от этих жутких, чуждых этому миру глаз.
Но заклинания создавать не перестал, только использовал их теперь не на себя, а направлял на зависшего посреди зала Арнвальда. Не знаю почему я так сделал. Может от страха, что нечто, скрытое в нем, вновь сможет попытаться подчинить меня, а может просто интуиция сработала. Но это оказалось правильным решением. Гадость, сидящая внутри него, не выдержала и начала покидать его тело. И вскоре покинуло полностью.
Когда же это случилось, и в воздухе завис мерзкий пульсирующий комок отвратительной гадости, тело Арнвальда, будто потеряв опору, рухнуло вниз. А в жуткую мерзость ударили пять ярких лучей, спустя мгновение превратившиеся в мелкоячеистую сеть.