Вскоре появилась и Охотница с серебряным луком. Она улыбнулась нам, однако в улыбке ее не было теплоты; если б ее гончие загнали оленя, она, наверное, улыбалась бы точно так же. Но до чего все-таки она была изящна и прекрасна!
- Человек, который все забывает, - так она обратилась ко мне. Голос у нее был совсем девчоночий, но в нем слышались отзвуки охотничьего рога, высокие и чистые. - Меня-то ты не должен был бы забывать, - сказала она и прикоснулась ко мне своим луком.
И тут же я вспомнил, как встречался с нею на перекрестках жизненных путей, хотя при первой нашей встрече, да и при последней тоже, она показалась мне старше и меньше ростом, да и окружали ее собаки совсем другой породы. Я также припомнил, что она называла себя царицей, хотя и выглядела очень юной, и почтительно склонился пред нею, как и прежде.
- Ты, как я вижу, успел обольстить мою служанку, - заметила она, чуть улыбаясь.
- Как скажешь, великая богиня.
Она нетерпеливо качнула головой:
- Зови меня Охотницей.
- Хорошо, Охотница, коли ты так хочешь.
- Ты, наверное, мог бы послужить неплохой дичью для моих любимцев. Хочешь, я тебе фору дам - стадию или даже две? - У нее за спиной сгрудились нимфы; до меня доносился из темноты их серебристый смех.
- Как пожелаешь, Охотница, - отвечал я. - Конец все равно один. Костры, горевшие на берегу, были всего в одной стадии от нас, и я подумал, что мог бы успеть выхватить горящую головню. А с огнем в руках, да еще разбудив спящих матросов, можно было рассчитывать, что охота примет совсем другой оборот.
Тут из темноты раздался новый голос, мужской:
- Латро, ты где?
- Здесь, - ответил я негромко.
- Кто это там с тобой?
Я с трудом сдержал улыбку. Охотница ответила за меня:
- Ты же нас прекрасно знаешь, прорицатель.
Эгесистрат подошел совсем близко, так что, по-моему, должен был бы уже увидеть Охотницу, освещенную луной; но он опять спросил:
- Это кто там, возле дерева? Женщина?
Хоть он и опирался на свой костыль, идти ему в темноте все равно было трудно, почва здесь была неровная. Я бросил свою палку и протянул руку, чтоб помочь ему; он ухватился за меня - и тут же низко склонился перед Охотницей. Эллины не преклоняют колен, как это делаем мы, и не падают ниц, как народы Востока; но все же, мне кажется, богам оказывается более высокая честь, когда их приветствует простым поклоном мужчина, который никогда не стал бы целовать ничьи следы.
- Кому ты служишь, Эгесистрат?
- Готов служить тебе, Синтия (*15), если ты того пожелаешь.
- А ты, Латро? Готов ли ты снова служить мне, если я попрошу?
У меня внутри все перевернулось, как молоко в маслобойке; моя рука, что поддерживала Элату, задрожала; но я тут же напомнил себе: ведь именно эта ужасная богиня вернула мне хоть какую-то память, - по крайней мере, воспоминания о моих прежних встречах с нею. (Теперь-то я опять об этом забыл, хотя не так давно еще помнил; но я все еще помню, что тогда подумал и сказал.)
- Ты ведь царица, - смиренно произнес я, - разве я могу отказать тебе?
- Некоторым это удавалось. Но слушайте оба! Нет, заклинаю вас своей девственной чистотой! Слушайте все трое!
Нимфы дружно охнули где-то в темноте.
- Латро только что назвал меня царицей. Скоро вам встретится другая царица - можете поверить. У нее сильный защитник и покровитель, и я хочу воспользоваться его могуществом, чтобы поднять кабана. А вы должны мне помочь, но не противоборствовать ей. А когда наступит время, старая шлюха должна проиграть! Случится это в доме моего брата - ты его знаешь, прорицатель. Там вы будете в безопасности, у друзей. Ступайте же на северо-запад; там вы встретите ее. И ваша царица спасет вас, если вы не свернете к югу.
Эгесистрат поклонился, а я сказал, что мы сделаем все, как она сказала, хотя на самом деле абсолютно ничего не понял. Один из ее огромных псов обнюхал Эгесистрата. Она глянула на него и сказала:
- Да-да, хорошенько запомни запах этого человека!
Потом повернулась к Эгесистрату:
- У Латро есть все качества, необходимые герою, за исключением одного: он забывает даже то, что ему приказывают. Ты должен позаботиться, чтобы он об этом не забывал. Моя царица должна победить и, возможно, уничтожить того правителя - а, стало быть, вторая царица победить не должна!
Эгесистрат поклонился еще ниже.
- Ты приносишь победу, Латро, так что будешь править лошадьми моего брата. В случае победы получишь награду. Чего бы ты желал?
- Вернуться домой, - отвечал я, потому что сердце мое все еще разрывалось от воспоминаний о родине.
- Что? Вернуть тебя к жалким клочкам земли, свинарникам да коровникам? Это не в моей власти. Вот что, ты помнишь, чего просил у Коры? - Я отрицательно покачал головой. - Ты просил, чтобы она вернула тебя к твоим друзьям. Она выполнила твое желание и воссоединила тебя с ними. По крайней мере, с некоторыми. Они уже были мертвы или умирали, чего и следовало ожидать, ибо Кора властвует в Царстве теней. Я тоже верну тебя к твоим друзьям - только к живым, поскольку мертвые меня не интересуют.
- Хотя именно ты приносишь внезапную смерть женщинам, - прошептал Эгесистрат.
Я был так счастлив, что слов его почти не расслышал. Выпустив Элату из объятий, я упал перед богиней на колени.
- О, как ты добра, Охотница!
Она горько улыбнулась:
- Так многие говорили. Ну что, доволен такой наградой?
- Более чем!
- Рада это слышать. Однако ты будешь наказан за то, чем занимался нынче ночью с моей служанкой, утратив - по крайней мере, на время - всякий стыд и то, что с такой гордостью именуешь своим достоинством.
Богиня приблизилась к Эгесистрату, и мне показалось, что она - хотя в данный момент она была лишь чуть-чуть выше его - буквально нависает над ним.
- Ну а тебе награду выбирать не дано. Твои грязные желания и без того мне известны. Хорошо, эта испорченная девчонка пока что будет твоей, хотя до тебя она принадлежала Латро.