– Похоже, – осмелился наконец Галиан, – когда голые доберутся до нас, он останется совсем один, сидя на груде костей.
– Да уж, – согласился Поквас. – Наших костей.
Они не утруждали себя дальнейшими объяснениями, все было и так понятно.
Способность обходиться без слов, умышляя что-то – лучшее доказательство, что люди созданы ради интриг.
– Он сошел с ума, – проговорил Акхеймион.
Мимара рассмеялась так резко, что старый колдун вздрогнул. Она пребывала в молчании со времени отражения атаки Ущербов.
– Сошел с ума, говоришь?
– Никто не пережил бóльших ударов, – сказал Галиан.
– Да, – фыркнул Поквас. – Но ни у кого больше нет и прирученного нелюдя.
– Здесь все перевернулось с ног на голову, – отозвался Галиан. – Сам знаешь. Безумие разумно. А благоразумие неуместно.
Бывший нансурский колумнарий остановил осторожный взгляд на Акхеймионе.
– Так что будем делать? – спросил тот.
Глаза Галиана обвели сумрачную поляну, прежде чем остановиться на старике.
– Тебе лучше знать, чародей… – Тон его был сердитым и решительным, а взгляд – прямым, как у товарища по походу. – Скажи, какие шансы у столь маленького отряда завладеть твоей драгоценной Казной, а?
Тогда-то Акхеймион и понял, что он – противная сторона. При всем безумии лорд Косотер действовал без всяких колебаний. Во всяком случае, его последние действия продемонстрировали возобновленную решимость. И как бы ни отказывался Акхеймион смириться с этим, Хамерон был большой обузой…
Старый колдун гнал от себя мысли о Келлхусе и его умении жертвовать невинными.
– Мы едва дошли до Края, – воскликнул Поквас, – а уже три четверти из нас мертвы!
Краем скальперы называли границу земли шранков.
– Как я и говорил, – поддакнул Галиан. – При таком темпе…
– Как только минуем Меорнскую Глушь, – заявил Акхеймион со всей уверенностью, на какую был способен, – пойдем по следам Великого Похода. Путь для нас будет расчищен.
– А Казна? – спросил Галиан с коварным нажимом, что всегда вызывало неприятие у Чародея. – Она там, где ты говоришь?
Акхеймион ощутил изучающий взгляд Мимары сбоку. Хорошо, если не слишком обличающий.
– Вернетесь князьями.
Клирик первым услышал крики. Звуки доносились издалека, слабые, как хрип в старческой груди. Люди переглянулись, чтобы убедиться – не показалось ли. Земля дыбилась холмами и оврагами, но сколь бы крутыми ни были склоны, зеленый полог над головами оставался беспрерывным и оттуда на лесную подстилку сочился тусклый золотисто-зеленоватый свет. В таких условиях было совершенно невозможно определить ни расстояние до криков, ни направление, откуда они исходили. Затем раздался раскат грома, настолько неестественный, что мог быть только магическим. Скальперы все разом взглянули на Клирика – реакция, порожденная предыдущими походами, предположил Акхеймион.
– Космь, – произнес нечеловек, прочесывая глазами окружающий мрак. – Деревья играют со звуками… – Он прищурился. – И с нами.
– Тогда нужно освободиться от их игр, – сказал Акхеймион.
Бросив быстрый взгляд на Капитана, он начал бормотать что-то непонятное, погружая пальцы в мягкую жижу реальности.
Не обращая внимания на удивленные взгляды, Друз поднялся в воздух и двинулся вверх.
Миновав нижний ярус, он отталкивался руками от сухих ветвей, преграждавших путь его чудесному взлету. Живот скрутило. Даже после стольких лет, после стольких Заклинаний тело сопротивлялось невозможному. Руками Чародей защищал лицо от хлестких веток кроны. Он чувствовал себя втянутым в борьбу с листвой, опутанным ее сетью, но вот наконец покровы будто разлетелись…
Резкий порыв ветра. Прямые лучи солнца. Акхеймион зажмурился от яркого света, подставив солнечным ласкам изрезанные морщинами щеки.
Он едва смог выбраться поверх крон, настолько гигантскими были деревья. Побродив среди пышных куп, Друз выбрал наиболее удобную позицию для обозрения. Повсюду, насколько хватало его старческих глаз, теснились могучие кущи листвы, колышущейся на ветру то глянцем зелени, то серебристой изнанкой до самого горизонта. Если бы не повторение лиственным покровом холмов и оврагов под ним, можно было бы уподобить его морским волнам.
Крики стали яснее, но направление определить не удавалось, пока он не заметил уголком глаза магическую вспышку – на севере. Вдали виднелись голые скалы, чьи изгибы очертаниями напоминали молодую женщину, задремавшую на боку. Чародей быстро прошептал Заклинание Прозрения, и воздух перед ним заколебался, увеличивая неясные образы. И вот он различил…