Они опять сидели с Мишкой в «Бочке», и при небольшом напряжении воображения можно было ощутить себя три дня назад, в том несчастном посленовогоднем 1-м январе. Правда, сейчас был вечер, и в отличие от того полупустынного пейзажа ныне подвальчик был прилично наполнен. Со стены из телевизора всё так же верещали какие-то певички, на их фоне всё так же плыли строчки телетекста, призывающие особей противоположного пола к процессу размножения.
За соседним столиком сидели ждущие знакомств девушки, как когда-то сидела Ирка. К ним с энтузиазмом клеились какие-то ополченцы, и из этого угла просто веяло молодым оптимизмом и сексуальным энтузиазмом. Дальний угол, напротив, представлял собою пример развития былого оптимизма до драмы привычного быта. Неимоверно пьяный, но ещё не буйный гражданский всё никак не желал отправляться домой, куда его с неизобретательным матом тащила полная и неопрятная то ли жена, то ли подруга в ополченской униформе и кобурой подмышкой. Ей помогала подруга, весело подхихикивая и предлагая не принимать поведение мужчины близко к сердцу.
Наблюдать за всем этим было бы забавно, если бы… Если бы не тема разговора, поднятая Мишкой.
— Ну, на дурака и не планировали, — продолжал, между тем, Митридат. — Практически стандартный ход — ловить заказчика на живца.
Он помолчал.
— В общем, лажанулись, — сказал Мишка дальше, с интересом переждав очередную вспышку мата в противоположном углу, когда уже было уведённый наружу гражданский вырвался из рук вооружённой бабы и вернулся за столик. — Не так и сильно лажанулись, двоих всё же задержали. Беда, что командира их завалили. Именно он парня нашего свалил, так что по нему и врезали от души.
Но зато маршрут их выявили, по которому они просочились. Относительно свежий — не через весь этот бардак возле Первомайска, а через «зелёнку» между Раевкой и Славяносербском. Даром что через реку. А в Жёлтом у них агентурка, там даже машина для них была. Хорошую связь вскрыли…
Алексей же для себя отметил: нащупали укры, что ли, те маршруты, по которым, бывало, он выдвигался? Или они ими и так пользовались, а он не знал? А почему не знал? Должен был. Не доводили. Или те не ходили? А если и ходили не обычные ДРГ, а вот подобные агентурные группки, то тогда это дела ГБ. А раз так, то кто же будет доводить такую информацию до полевого разведчика?
Но ведь это же очень важно! Ведь параллельным маршрутом, только в противоположном направлении, он сам заводил перед Новым годом группу. Кстати, гэбэшную же. Попалились ребята, что ли? Нет, укропы, конечно, не по тому же маршруту прошли, но…
Митридат успокоил: всё нормально, прошли ребята и сегодня ночью вернулись.
— Но подробностей я пока не знаю, сам только что приехал. На службе нет никого, только дежурная смена, — что-то Мишка раньше подобных подробностей не доводил… — Тебе звоню, а ты, вишь, с новыми сослуживцами водку пьянствуешь…
Это было совсем не так. Что там, бутылочка, ну, полторы коньяка для двух офицеров, да под неспешный разговор? Но Лёшке понятно было: хотел Митридат незамысловатой подколкой своею снять ту тягость, что нависла над ними после известия о гибели бойца.
А разговор с Кугой действительно оказался полезным и в конечном итоге — хорошим. Алексей не знал, какие подробности ему позволено раскрывать из того, что произошло за последние три дня, а какие — нет. Никаких ограничений в этом смысле на него никто не накладывал. Может, забыли просто, но тем не менее…
Так что в ответ на живой интерес начштаба к «айдаровскому» «хвосту» Кравченко скупо поведал свою историю. Как приехал из благополучной Москвы, уйдя с благополучной работы, чтобы тут отомстить за убийство отца. Как в меру сил прореживал ряды нацистов. Как в итоге дождался обратки — как обычно для нациков, подлой и неизбирательной, без внимания на гражданское население. Как в больнице, куда угодила контуженная при взрыве в квартире подруга, пришлось отбиваться от бандитов. Как те, получив по сопатке, взяли в заложницы раненую женщину. Как Алексей вкупе с комендантскими и гэбэшными парнями её освобождали. Как попутно растрясли банду «Тетриса».
Про комендантского крота, как и про укропского резидента Алексей не сказал. Это были не его личные дела, да и не его тайны. Но хватило и того, что было рассказано. Куга стал смотреть на него с куда большей симпатией, чем в начале разговора. Более того — после замечания Лёшки: «Вот так и завязался я с ГБ…» — Серёга, чуть ли не оправдываясь, заговорил: мол, никто тут против ГБ ничего не имеет, знают, что наши там, в основном, ребята, а что Бортник раньше на СБУ работал — так раньше все на Украину работали. Просто, думали, чужака к нам заслали, вот и насторожились ребята, а Куляб так и приборзел немного на волнишке-то. А он, Буран, оказывается, свой, боевой офицер, да к тому же утёрший нос и ГБ, и комендатуре. Так что всё путём, Алексей Саныч, ребята таких уважают. А на боевых себя покажешь — так и весь свой будешь!
Вот ведь, подумал тогда Кравченко. Всей республике без году неделя, а ревность между силовыми ведомствами уже тут как тут. Раньше он этого как-то не замечал. Летом, вроде, все отбивались по мере сил, и особой разницы ещё не было, кто там воюет от комендатуры, а кто, условно, от прокуратуры. Которой, правда, тогда не видно, не слышно было.
Да, собственно, та же родная ГБР «Бэтмен», когда Луганск патрулировала, одновременно ведя бои по периметру — уже по периметру, да! — она в себе тогда все функции объединяла: и армии, и комендатуры, и ГБ, и прокуратуры. Последнее, как выяснилось из нынешнего разговора с Митридатом, — к сожалению…
— По словам задержанных, — между тем, продолжал Мишка, — с их стороны операцию разрабатывал некий Валентин Гадилов, он же Сергей Молодченко. Засветился ещё летом, когда вступил в «Айдар» добровольцем после отсидки десятки за убийство. Наш, луганский, бывший журналист. В том числе и в «XX веке» работал, прикинь!
Алексей газетами не интересовался, но про эту, конечно, не знать было нельзя — главное ныне издание республики, а то и единственное уцелевшее. Да, любопытно гражданская война судьбы людей перетасовывает — прав Шолохов и велик!
— В принципе, — Митридат усмехнулся, — ты его, по идее, можешь даже знать. Нет, в убийстве отца твоего он не участвовал, позже на «Айдар» зашёл, но воевал тоже в Лутугино, Хрящеватом и Новосветловке. Как жив остался, неизвестно, потому как сам знаешь, как их там «северным ветром» подмело. Нет точных данных. Может, загодя куда перешёл, а может, среди этих, помнишь, крыс смылся, которые своих подыхать бросили и под видом гражданских на Болотенное ушли.
Алексей задумался. В принципе, он что-то об этом человеке слышал, когда через пленных устанавливал имена убийц отца. Всплывала фамилия, да, точно, в Новосветловке! Но один раз и как-то косвенно. Точно, было, когда устанавливали имена личного состава противника. А дальше списки ушли в Особый отдел «Бэтмена», после чего до Кравченко никакой связанной с этим персонажем информации уже не доходило.
— В общем, дядя странный, хотя ведёт себя как типичный нацик, — проговорил Митридат. — Зачем-то похитил в сентябре нашего бывшего замминистра здравоохранения, очень мутную личность, предельно связанную с Киевом. За это попал под суд, но был выкуплен под залог. Вопрос, кем. Нет точных данных, когда именно, но точно известно, что завербован СБУ. А что — самый тот объект! Журналист, значит, землю знает. Работал в газетках разных, значит, контакты интересные. Настроен националистически, антироссийски. Но из ЛНР ушёл только в июне, то есть расклады новые тоже уловил. Я бы такого вербовал без раздумий.
В общем, рассуждаю, это СБУ его и то ли отмазала после косяка с этим замминистра, то ли за попыткой похищения и стояла. Хотя второе — вряд ли. Тут — типичный почерк укропского нацика. Захотелось бабок — выцелил богатенького — начал отжимать деньги. А похищение в этом деле да для этих целей, сам знаешь, — лишь один из инструментов.
Алексей кивнул. Теперь он не только знал, но и на собственной шкуре испытал.