Оно, конечно, и тут, в Луганске, адреналину в последние дни выше крыши поплескать пришлось. Но всё же когда в поле, лицом к лицу, врага прижимаешь… Заставляешь корчиться от боли и осознания — последнего в жизни осознания! — что зря он сюда заехал. Зря решил силой оружия заставлять людей думать, как он, сволочь нацистская, думает. Заставлять на языке говорить его, а не на том, на котором люди выросли и всю жизнь говорят. И для уха которых эта мова всё равно всегда будет оставаться — не более чем грубым и безграмотным хуторским говором! И чтобы увидел он в последнем озарении своём, что вообще нельзя силою принудить людей верить в чуждую им идею!
А особенно — в украинскую эту идею на русском Донбассе, когда вся эта Украина всю свою недолгую историю с девяносто первого года сидела на донбасском сырье, труде и деньгах, сама не производя ничего путного, а только проедая и продавая советский задел! Не дав, как говорится, миру ни мысли ценной, ни как там? — гением начатого труда. И дальше… это… Блин, любил же Лермонтова в восьмом классе, зачитывался! А! — насмешка горькая обманутого сына над промотавшимся отцом! Точно! Промоталась Украина, спустила своё наследство дерьмом в унитаз истории, и сама туда же смылась после самоубийственного своего последнего майдана! Или предпоследнего? Чтобы последний вообще точку поставил?
Неважно! Главное, что заявился «папаша» промотавшийся на Донбасс, который его, бездельника и гуляку, фактически и содержал всю жизнь, и решил втащить его в свои фашистские разгулы. Чтобы было кому их финансировать. Ведь сами-то хохлы — не украинцы, а хохлы профессиональные! — что они сделали за двадцать три года незалэжности? Родили идею древней Укрии от самых от питекантропов? Уворовали из русской истории первых князей. А они ведь даже не общие! Ибо история Украины начинается только в 1991 году. А всё, что до этого — это история России: Руси — России — Российской империи — СССР. Даже если украинцев выделять из «общего» народа — они начинаются в качестве малороссов лишь после воссоединения с Россией. Ибо действительно накопились различия в поседении за время польской оккупации. Ну вот оттуда и считайте — с Богдана Хмельницкого! Его как раз российским гетманом никто и не считает. А, блин, русский князь Владимир Красно Солнышко, что Русь крестил, украинским быть никак не может! А то, может, и Илья Муромец щирым хохлом был?
Что ещё? Общую страну, где вместе над строительством могучей империи трудились, объявили оккупантом Украины. Ага! — когда вся нынешняя эта страна, за исключением маленькой области за Киевом, империей была отвоёвана и к Украине только советской властью прирезана!
А дальше? Установили почитание фашистских мразей, прихвостней, только и умевших, что карать мирное население. Да мальчишек и девчонок живьём в шахты бросать за десяток рукописных листовок! Полицаями на Донбасс пришли, карателями! Да, ещё этот, голодомора культ ввели. Изобрели себе, сука, историю — сплошные поражения и жертвы! Да предательство в качестве рецепта для перемоги. И национальных героев нашли соответствующих — предатель на предателе, каратель на карателе! «Героям слава!» — ну-ка, предъявите этих героев, после славословия которым не хотелось бы рот прополоскать! Мазепа, что ли? Бандеровцы-каратели? Галицаи-полицаи?
И вот с этим идейным и национальным барахлом они пришли на Донбасс? С этой своей украденной у России историей? А где украсть не получилось — то выбрали из неё всю гадость, все предательства и неудачи, всё постыдное и аморальное, о чём имперская история предпочитала не вспоминать, — и назвали это своей историей! Установили у себя культ палачей. Культ фашистов, против которых именно здесь, в этих степях, на этом Миуссе полегло несчётное количество советских солдат…
То есть они пришли сюда, в эти места, отвоёванные когда-то Россией у степняков и турок, где всё построено русскими, имперскими руками ещё тогда, когда самого понятия «украинец» в природе не было, — они пришли сюда со своими убогими селюкскими представлениями, как тут всё должно быть. На горбу России взращённые, милостью России признанные, великодушием её оделённые землями, производствами, армией — да всем! — они пришли теперь оккупантами сюда! На историческую, культурную, а главное — ментальную территорию России! На Донбасс, который именно за это всегда так высокомерно презирали и презирают!
Конечно, Алексей не сейчас думал обо всём этом, разговаривая с Ириной. Нет, в нём просто это жило в виде вполне себе давно и прочно продуманных и выстраданных убеждений.
Да, он понимал, знал, не раз видел и слышал, что укры трактуют всё это иначе. Мы, мол, вечные, мы с трипольской культуры, а русские, мол, оккупировали нас всегда, но в 91 году мы освободились, и теперь мы насквозь отдельное государство и нация. А вот хрена! Какое мне, имперскому офицеру, дело до ваших влажных фантазий? Да, Украина — не часть РФ. Да, разные государства. С РФ вы, может, и разделились. Ну так ведь и РФ — не Россия! Да, часть её, да, наследница. В отличие от Украины. Но Россия больше РФ. Россия — это Империя. От Бреста до Уэллена. Империя, где не делятся на украинцев, русских, белоруссов, чукчей и так далее. Кем себя считать — личное дело каждого. Но все вместе — один народ. Который никого не оккупирует, а всей своей многонациональной мощью вместе строит свой общий дом на равных правах и обязанностях. И ни у кого нет больших прав или меньших по признаку национальности, а только — по тому, как хорошо служишь народу и государству.
А кто не хочет жить по такому принципу, кто хочет жить в своём отдельном домике, как часто говорят те же укры? Да живи! Никто же не лезет в твою квартиру в общем доме! Закон только не нарушай, у соседей не воруй, да чужие квартиры не заливай — и живи, как хочешь. Захотел отдельного дома? Ну так никто и не неволит. Выйди вон из Империи, найди себе землю, да строй там себе, что хочешь. Вон, как казаки-некрасовцы: не захотели Екатерину признавать — поднялись и ушли себе за Дунай! Вот и тут так же должно быть: не нравится жить в имперской России, имперской Украине, имперской Прибалтике — собирайте манатки и валите себе, куда нравится. Вон, в Канаде земли много. А мы в Империи не подряжались раздавать имперские земли направо-налево каждому, у кого засвербит объявить себя независимым!
Да и вообще как это так? Отделившаяся от Союза Украина — это хорошо и здорово, это свобода и всяческое благо. А отделившийся от Украины Донбасс это сепаратизм и зло. Логика где? Где конец освобождения и начало сепаратизма? Отчего бы нам таким порядком и каждую деревню освобождённой независимой территорией не объявить?
— В общем, Ирёнок, я к тебе постараюсь завтра заехать, — проговорил он, услышав её главный вопрос: «Когда?». — Ты на всякий случай не жди, потому как служба у меня новая, ещё не устоявшаяся. Сам не знаю, что будет завтра. Но если освобожусь, то вечерком непременно загляну. Ну, пока, выздоравливай, а то тут Мишка ждёт…
Митридат и впрямь вышел на воздух посмотреть, отчего друг его так задержался — не курит ведь. Алексей ему кивнул, указал глазами на трубку возле уха. Мишка тоже кивнул, понимающе прикрыл глаза — в полуподвальчике «Бочки» связь и впрямь была никуда.
Дождался окончания разговора, помолчал. Потом сказал:
— Война будет…
Кравченко удивился:
— А сейчас что?
Митридат хмыкнул:
— Минский процесс, не знал, что ли?
Оба, впрочем, понимали, что имеется в виду. Понятие «война», по крайней мере на Луганске, означало сейчас две вещи. Глобальную — так сказать, общий процесс вооружённого противостояния с Украиной. И конкретный — фактические боевые действия.
Они тоже присутствовали, но локально, на заднем, так сказать, дворе — обстрелы, действия ДРГ, стычки на отдельных участках. Ну, там, что-то кому-то показалось или кто-то решил обосноваться на высотке на нейтральной полосе. В сводках такие боевые действия фигурировали, но и не более того — мирняк же жил именно почти что в мире. Если не считать, понятное дело, глухих отголосков взрывов даже в центре Луганска. И, конечно, приграничных населённых пунктов, которых укры не жалели от слова «никак». Взять вон, к примеру, Сокольники или те же Славяносербск и Первомайск.