— А куда он денется? — весело спросила Джурайя. — Где он еще найдет теоретически подкованного мультиталанта? Прим, поговори с ним, а? Может, он и меня на стажировку потом возьмет? — девушка скорчила умильную рожицу и похлопала ресницами. — До сих пор стыдно, как я его своей шаровой молнией пугала… Он не глядя от нее отмахнулся, как от мухи, а я на нее кучу сил ухлопала. Я ведь быстро учусь. Честное слово. И возиться со мной не надо. А еще я с малышней помочь могу…
— Ну, Джунь, я спрошу, только ничего не обещаю. А ты мне здесь пока просто необходима — лаборатория на тебе, не забывай. Захочешь поговорить — используй кристалл вызова, не стесняйся. Ну все, пора. — Прим легко чмокнул Джурайю в лоб, помахал отцу и шагнул в телепорт.
Глава 15
Лорд Корбин
— Ну, рассказывай, что привело тебя в мою скромную обитель?
Учитель был весел и явно настроен пошутить. Корбин улыбнулся в ответ, отхлебнул вина из высокого кубка, погонял во рту, оценивая вкус. Нельзя было сказать, что он был ценителем таких напитков, но происхождение обязывало в них разбираться, поэтому он смог в достаточной мере оценить его букет. А недурно, право слово, недурно — похоже, Учитель извлек из погреба если не лучший, то один из лучших сортов вина. Во всяком случае, как минимум из первой десятки.
Сам Корбин не видел смысла в таком дорогом и не слишком полезном занятии, как коллекционирование вин. Дома граф предпочитал напитки при той же крепости более простые и дешевые — не потому, что было жалко денег, а потому, что результат был практически одинаков, но на халяву… Поэтому, когда они с Учителем покинули трапезную (Учитель ему даже завтрак толком доесть не дал — так поговорить хотел) и уединились в его кабинете, Корбин не отказал себе в удовольствии посмаковать редкий напиток. Он медленно, не торопясь, выпил вино, улыбнулся еще раз:
— Дела политические, Учитель. Мне нужен ваш совет.
— Слушаю тебя, Кори…
— Учитель, вы же знаете, как я не люблю это прозвище. С детства…
— Знаю. И каждый раз не могу удержаться от того, чтоб тебя поддразнить. Когда же ты переборешь в себе детские комплексы?
— А зачем? — Корбин упрямо выпятил подбородок. — Я могу управлять своими эмоциями достаточно для того, чтобы они не мешали мне принимать трезвые и взвешенные решения. В серьезных делах, Учитель, голову я давно уже не теряю…
— Может быть, и зря, — задумчиво отозвался Корнелиус. — Тебе стоило бы думать не только о том, как стать великим рационалистом. Тебе не кажется, что ты становишься равнодушным убийцей?
— Нет, Учитель. Поверьте, сейчас я убиваю куда меньше, чем в молодости, когда бездумно махал мечом направо и налево. Можно сказать, я лишаю людей жизни только по необходимости. Что же касается моих комплексов, то они тоже часть меня. Может быть, не лучшая часть, но без них я обязательно что-то потеряю. Какую-то частицу себя, без которой буду уже совсем другим человеком. Вы меня понимаете?
— Да, Корбин, я тебя понимаю. Однако, что-то потеряв, ты обязательно что-то приобретешь взамен. Впрочем, не будем об этом. А вот насчет того, как ты научился убивать, — будем. Я наслышан о твоих геройствах, но, однако же, из третьих рук. Может, расскажешь, как там все было на самом деле?
Корбин кивнул и кратко, по-военному точно, сообщая только сухие факты и удерживая эмоции, изложил свою версию событий. Учитель внимательно выслушал, потом кивнул:
— Ну что же, примерно так я и предполагал. Однако я не понимаю, почему ты остановился — ты ведь мог отделать соседей так, что они и думать забыли бы о том, чтобы угрожать тебе. Или, может, ты испугался?
— Отнюдь, Учитель. Кого мне было бояться? Герцога Сантоского, что ли? Его я разделал бы под орех. Граф Борвинис ограничился бы моральной поддержкой, в худшем случае, прислал бы сотню своих солдат — больше ему не выделить, северяне давят все сильнее и оголять границы смертельно опасно. Это герцог зажирел — охранять границы со спокойной Идальгией, к тому же почти сплошь горные, сил много не надо, а Борвинису и без меня туго.
— А остальные? — Учитель смотрел с неподдельным интересом.
— Вольные торговцы непосредственно со мной граничат по очень узкому и предельно трудному для перехода армии участку. Болота… Они могли бы атаковать нас только через Тенор, с которым их провинция граничит на большой протяженности, и есть хорошие дороги, но выгоды для них в том нет. Торговцы не станут воевать, если нет выгоды, в этом они не менее продуманные, чем тенорцы, вдобавок они представляют, чем это для них кончится. К тому же у них под боком конкуренты — Лига пяти городов, думаю, постарается не упустить свой шанс и оторвет им головы. Пока их войска будут заняты войной против меня, защищаться от них Торговому союзу будет нечем. Прочую мелочь я вообще не рассматриваю — далеко, общих границ нет, а силы смехотворны. Даже если и соберутся всем кагалом, в чем я сильно сомневаюсь, пока они доберутся до меня, с остальными все будет кончено. Бояться мне некого, Учитель.
— Тогда почему ты постарался уладить дело миром?
— Мне не нужна усобица. Какая радость в том, чтобы быть самым сильным вельможей в стране, которая не просуществует на карте и года?
— Почему?
— Да потому что мы слабы уже сейчас. Если начнется гражданская война, то мы ослабеем еще больше, и соседи попросту разорвут нас на куски.
— Да, малыш, ты вырос и повзрослел, — задумчиво кивнул Учитель. — Лет десять назад ты не упустил бы своего шанса.
— Возможно, хотя… Древние говорили, что история не знает сослагательного наклонения.
— Тоже верно. Итак, о чем ты хотел со мной посоветоваться?
— Как быть дальше? Сегодня я почти бескровно приструнил соседей, но не уверен, что завтра смогу сделать то же самое.
— Дальше? Дальше ждать. Ты же знаешь, что без сильной центральной власти мы обречены. Тебе надо поговорить с королем, если что, припугнуть его. Большая война неизбежна, и мы должны быть во всеоружии.
— А вы сами, Учитель? Мне кажется, Великого мага послушаются скорее…
— Ошибаешься. Нынешние понимают только силу, а воплощением силы в их глазах являешься ты, я же большинству кажусь, скорее, беспомощным стариком.
— Придурки.
— Согласен. Они не понимают реального порядка вещей, хотя от осознания этого мне и не легче. Но говорить все же придется тебе — тебя боятся, поэтому слушать будут со всем вниманием. Я сам хотел связаться с тобой, ты меня просто опередил. И еще. В свете нынешних обстоятельств у меня есть к тебе предложение. Точнее, не столько предложение, сколько просьба.
— Я весь внимание, Учитель.
— Возьми учеников.
— Что?
Сказать, что Корбин был удивлен, значило не сказать ничего. Его, узкоспециализированного боевого мага, просят взять учеников? Чему он их научит? Молниями швыряться? Именно в таком ключе он и ответил Учителю.
Как оказалось, именно молниями. Корбин-то думал, что он один задумывается над тем, как королевству выжить в грядущей войне, а оказалось, что он манией величия страдает. Умных людей хватало и без него, в том числе и среди магов, и хотя умение произносить заклинания само по себе часто делает человека заносчивым, но никогда не дает ума больше, чем положено ему природой, многие маги оказались как раз умными людьми. Поэтому с недавнего времени в столице образовалась небольшая группа магов, из которых двое были первого ранга, у которых созрел план.
Все дело в том, что обучение магии стоило очень недешево. Корнелиус был едва ли не единственным серьезным магом, который готовил своих учеников, только исходя из их таланта, благо он мог себе это позволить, ему это нравилось. Остальные или просто не брали учеников сверх минимума в два-три человека, реально нужных и в изысканиях, и просто на побегушках, или брались обучать платно и, опять же, не слишком хорошо, дабы не создавать самим себе конкуренции в будущем. Такая же ситуация сложилась и в других королевствах, и потому, хотя людей с небольшим, на третий-четвертый ранг, даром было немало, магами становились немногие. Вдобавок, если не начинать учить человека с детства или хотя бы с юности, обучать его потом становилось намного сложнее, и никто за это уже браться не хотел.