– Да, делать здесь теперь нечего, на весь Петербург осталась пара приличных искусителей, остальные нашли где-то праведника и слетелись на него как мухи на мёд.
– А ты что же?
– Ну я же не искуситель, ты же должен знать, я мелкая сошка. Так, только приглядываю, энергию ворую, подначиваю и веселюсь как могу.
Улетающая козья жизнь обожгла ещё раз сознание меча набором образов и чувств: тёплое стойло, солома, корм, запах других животных по соседству, морозный воздух, удивляющий снег, осенний гон, жжение чувств, запах козла, ощущение полноты от разрастающегося приплода, бухнущее от молока вымя, забота о маленьких козлятах, потом весна, солнце таящий снег и проснувшееся желание что-то делать куда-то бежать, мечты быть частью стада и снова гон. Потом лето и нега зноя, сочная вкусная трава и так циклично до самого детства и вкуса материнского молока на её маленьких, пушистых козлячьих губах.
«Зачем жила?» – Подумал меч и тут же отнёс этот вопрос к себе, и вздохнув, не в первый раз на него ответил: «Я прерываю жизнь, движением чужой воли».
Архонт намазал кровью убитого животного лоб, веки, губы и кисти рук Анатоля, прошептал что-то под нос, а вслух сказал:
– Теперь ты один из нас, взыскующий.
Анатоль почувствовал дикую усталость и то, что терзавших его во время очищения сомнений не стало меньше.
«Зачем же всё-таки жила коза?» – Подумал ещё раз меч. – «Неужели для того, чтобы стать жертвой в этом почти бессмысленном ритуале?!».
4. Спасённая дама
Во второй половине января, когда большинство прилично живущих горожан, устав от основного каскада зимних праздников, начали потихонечку, возвращается в русло привычной повседневной деятельности, поздним вечером, Анатоль вышел от графа на заснеженную улицу Петербурга. Полученное им задание, касалось раскрытого агента, внедрённого в революционную группу социал-демократов, которого сейчас держали в подвале заброшенного купеческого дома на дальней окраине города. Анастасию, так звали нуждающуюся в помощи, вычислили как агента царской охранки, а на самом деле она работала на тайное общество, участником которого Анатоль недавно стал. Возможно, эта талантливая особа на самом деле являлась агентом охранки и участвовала ещё в нескольких коллаборациях, но это не имело значения.
Граф так и не рассказал Анатолю не только подробностей о деятельности организации, членом которой тот стал, но даже не сказал, как эта организация называется. Оставляя своего товарища в полном неведении, он направил его на опасное задание, толком не объяснив на кого работает. Но при этом, достаточно подробно проинструктировал относительно сложностей, с которыми придётся столкнуться, выполняя эту миссию. Суть заключалась в том, что Анастасию охраняло как минимум семь человек, трое из которых были, по предположениям графа, опытными и опасными противниками. Поэтому граф про каждого из них составил подробную характеристику и вооружил своего подопечного не хуже любого ковбоя с дикого запада, двумя отличными кольтами и, конечно, Анатоль взял свою саблю, с которой расставался, только ложась в кровать.
Пройдя сквозь приукрашенные по случаю прошедших праздников дворы, Анатоль вышел на площадь, где можно было нанять извозчика, на ней декораторы проявили себя в полной мере. Огромная, усыпанная игрушками ель и гирлянды, разлетающиеся от её макушки над всей площадью к крышам зданий, а у подножья каток и оркестр. Анатоль взял одного из извозчиков, в изобилии толпящихся на окраине праздника, и назвав указанный графом адрес, заплатил двойную цену в ответ на удивлённую гримасу.
Дорога по мере удаления от центра города становилась всё более мрачной, «холопский» пригород поражал своей неопрятностью, очевидной, даже в темноте январской ночи и безлюдностью улиц в это время суток. То и дело Анатолю казалось, что они едут через кварталы в которых распространилась жуткая эпидемия, загнавшая по дворам прохожих, мурашки бежали по спине а воображение рисовала страшные картины. Он остановил кучера на подъезде к нужному адресу, а тот с радостью, избавившись от подозрительного пассажира, пощёлкивая кнутом, умчался на своей тройке в тёмную даль ночной дороги.
Анатоль, аккуратно озираясь, продвигался вплотную к заборам, где ночной мрак был особенно густым, дом, который, соответствовал описанию из рассказа графа, уже виднелся впереди из темноты. Добравшись до нужного места, Анатоль осторожности ради притаился на некоторое время и понаблюдал за домом со стороны. Улица была до неприличия тихой, казалась заброшенной.