И еще — то, что он не следил за каждым с подозрительностью, как это делали владыки, сызмальства росшие среди знати. Траванкор ничего не боялся. Даже предательства.
Хотя предательства бояться следовало бы.
Более того! Перед расставанием Шлока предупредил его о том, что некто во дворце следит за каждым шагом — самого раджи и его сына, передает вести врагам. Иначе никак не объяснить того, насколько осведомлены враги о каждом действии, даже о каждом намерении своих соперников.
Предупредил — да. Как раз хватило Траванкору для того, чтобы не слишком удивиться, когда предательство свершилось…
Он остался сейчас один. Где искать Рукмини? Никто не рассказывал ему о судьбе возлюбленной. Никто не знал… а кто знал, помалкивал.
Почему оставил его Арилье? Куда он направлялся? И отчего не подает вестей о себе? Несколько месяцев минуло со дня того горького расставания на рассвете, а от Арилье — ни одного известия. Неужели он погиб? Траванкор не хотел в это верить.
И не к кому было обратиться за советом. Шлока скрылся без следа. Как не было учителя. Всю жизнь он находился рядом и вдруг растворился в бескрайних просторах. И снова — ни единой вести.
Три человека были особенно дороги сердцу Траванкора, и все трое пропали. Наверное, это и называется одиночеством. А будь поблизости Шлока, он бы еще и растолковал: тот, кто выше всех людей, — тот всегда одинок. Вечно окруженный преданными соратниками, помощниками, приближенными, он не имеет ни друга, ни возлюбленной.
Как правило.
Траванкор желал бы стать исключением!
Снова и снова обводил он глазами своих приближенных. Не предателя пытался угадать, хоть и знал, что тот где-то поблизости. Нет, сын раджи высматривал человека, который знал бы что-то о Рукмини или Арилье, знал да помалкивал.
Но никто не отводил глаз, никто не признавался. А Конан на все наводящие вопросы лишь ругался и требовал, чтобы военачальник больше внимания уделял обороне города: враг должен был вот-вот напасть…
— Откуда ты знаешь, Конан? Разве у нас есть свои лазутчики в Калимегдане? Или ты отправил их, не сказав об этом мне?
— Лазутчики? — Конан смеялся, блестя синими глазами. — Нет, никаких лазутчиков я не засылал, хотя неплохо бы… Беда в том, что любого шпиона в Калимегдане сразу распознают. Там не брезгуют магией… Я не стал бы рисковать своими людьми. И ты не стал.
— Верно, — тяжело уронил Траванкор. — Так откуда тебе известны их намерения?
— Я сам бы так поступил, — ответил Конан. — А главное правило для полководца и правителя: постоянно представляй себя на месте своих противников. Меньше риска ошибиться.
— Мы слишком разные, — задумчиво отозвался Траванкор. — Аурангзеб и я…
— Эта разница касается свойств вашей души, — возразил Конан. — Что касается вашего полководческого таланта, то здесь различие гораздо меньше, чем ты можешь себе вообразить… Потому что все хорошие полководцы, особенно действующие в одной и той же местности, чем-то похожи друг на друга.
* * *Огромная скала стояла, точно вырвалась на волю из самой преисподней, черная, обугленная. Вырвалась и застыла на поверхности, и только тот, кто умеет смотреть сквозь камни, разглядел бы под толщей плененный, гневно клокочущий — и остывающий с течением веков пламень.
Вот в таком месте была назначена встреча. У подножия этой скалы.
Всадник уже ожидал того, кто приезжал сюда с известиями из Патампура. Удобный человек этот осведомитель. Всегда на виду, при особе раджи, всегда осведомлен о малейших его делах и даже о мыслях, — ибо о мыслях-то раджа Авенир и советуется с ним чаще всего, — и в то же время незаметен. Ибо Траванкор, сын раджи, — воин, а не мудрец. Воин редко смотрит в сторону звездочета и еще реже боится высказывать при таком человеке свои мысли. Будь при Траванкоре его прежний учитель, Шлока, — тот сумел бы объяснить молодому радже, какие опасности ожидают легкомысленного. Открыл бы ему глаза: не только воины представляют опасность; даже при слугах следует соизмерять откровенность речи, не говоря уж о такой персоне, как звездочет.
Но Шлоки больше нет. А тот, кто худо-бедно выполняет обязанности наставника при юном полководце, — этот северянин Конан, — относится к звездочету с еще большим пренебрежением, чем сам Траванкор.
До чего же глупы эти воины!
Долго, очень долго людям Аурангзеба не подобраться было к Траванкору. Молодой полководец всегда находился среди преданных ему людей, всегда он во дворце, рядом с отцом, занят делами. Но сегодня — другое дело… Сегодня его можно будет взять голыми руками.