Второй ряд лучников вышел вперед. Испытание продолжалось. Может быть, теперь, когда Траванкор устал, он допустит промах. Достаточно одной-единственной оплошки, и пленник мертв. Многие испытывали своего рода благодарность к этому юноше за то великолепное зрелище, которое он представил. Когда он погибнет, его похоронят с честыо.
Новая стрела воткнулась в щит, и теперь уже две стрелы торчали в нем. Покачивались, мешая быстроте движений всадника.
Аучники стреляли гораздо быстрее, чем прежде. Они почти не делали перерывов между выстрелами. Коль скоро проходящий испытание оказался так ловок, следует усилить нажим — может, он все же не устоит! Им казалось, что он издевается над ними, с такой легкостью он уходил от смертельных выстрелов. Как будто он заранее видел линии, по которым полетят стрелы! Как будто демоны чертили перед ним в воздухе тот путь, которым пройдет смерть, чтобы он успел увернуться!
Сразу три стрелы, почти одновременно, впились в его щит. И тотчас же Траванкор резко повернулся в седле, ныряя почти под самые ноги лошади. Еще одна тщетная попытка убить дерзкого пленника.
А пленник снова выпрямился и сидит в седле как ни в чем не бывало. И даже глаза у него не блестят. Смотрит спокойно и сосредоточенно, как будто читает книгу или слушает поучение.
Вне себя смотрит на происходящее Дигам. Ему кажется, будто его прилюдно опозорили. Столько времени он выслеживал убийцу брата! Столько сил потратил! Прибег к помощи предателя, поймал Траванкора сетью, притащил к ногам своего повелителя… и для чего? Для того, чтобы этот Траванкор ушел невредимым? Чтобы кровь Шраддхи осталась неотомщенной?
Но Аурангзеб не может отпустить пленника! Он ведь говорил, сам говорил: «Наш долг — отомстить за Шраддху»!
…Последняя стрела вонзилась в землю, не достигнув цели. Подъехав к трону Аурангзеба, Траванкор спрыгнул с коня.
Чачака величественно встала, вынула трубку изо рта, поджала губы. Что решит сейчас властитель Калимегдана? Неужто отпустит своего врага на все четыре стороны?
Аурангзеб смотрел на Траванкора и молчал. Долго молчал. Так долго, что безмолвие сгустилось в воздухе, повисло почти зримо, точно знамя в безветренный день. Протяни руку — и коснись.
Наконец губы золотого дракона шевельнулись. Сейчас он изречет свой приговор. Он, так величаво ратовавший за соблюдение всех законов и обычаев! Он, загадавший пленному воину три загадки.
Траванкор знал, что дракон постарается обмануть его. Ждал — каким будет этот обман. И готов был отразить новый удар.
— Ты ловкий и сильный воин, — медленно произнес Аурангзеб. — Никто не выходил победителем из этого испытания. Ты первый. По нашим законам, я должен освободить тебя.
— Нет! — тишину прорезал пронзительный крик. — Нет! Я требую, чтобы его казнили!
Мать Шраддхи вскочила со своего места, метнулась вперед. Ярость пеной срывалась с ее темных сухих губ, глаза метали молнии.
— Кровь Шраддхи ляжет на тебя! — вне себя кричала она в лицо повелителю Калимегдана.
Еле сдерживая гнев, Аурангзеб чуть повернул голову и посмотрел на Чачаку.
— Я уважаю твою старость, — промолвил он. — Но жажда мести ослепила тебя! Если мы нарушим закон, наши предки отвернутся от нас, и прервется вечная нить живых и мертвых.
Даруя жизнь пленнику, Аурангзеб жертвовал чем-то большим, нежели желание мести. Он жертвовал собой — и знал, почему это делает. Ради того, чтобы цепь, связующая поколения потомков и предков, осталась в целости. Если Аурангзебу судьба погибнуть от волчонка, ставшего волком, — он отдаст свою жизнь. Так суждено, и предреченное сбудется. Пленник доказал это.
Если только…
Глаза дракона блеснули, и Траванкор, внимательно наблюдавший за ним, сразу насторожился. Так и есть! Аурангзеб нашел новую уловку.
— Испытай судьбу в поединке. У нас есть воин, которого никто еще не смог победить. Если ты окажешься лучше, чем он, — я склонюсь перед тобой и отпущу тебя на волю. Я признаю силу судьбы, о воин из пророчества! Я признаю твою победу.
Глава семнадцатая
Последний поединок
Это было странное место, похожее на логово какого-то дикого зверя, пойманного и посаженного на цепь для людского развлечения. Так оно, собственно, и было: тот, кто обитал здесь, мало отличался от животного, по крайней мере, на первый взгляд.
Под покосившимся разлохмаченным камышовым навесом спал мужчина. Железная цепь охватывала его лодыжку; другой ее конец крепился к толстому гладкому столбу, вбитому в землю. Ни вырваться отсюда, ни отойти на расстояние большее, чем позволяла цепь, он не мог.