Кратус стянул через голову перевязь меча и швырнул ее к ногам Ареса. Следующими, с чем он расстался, были колчан и лук, которые он вручил Артемиде. С каждым шагом, приближаясь к Зевсу, он срывал с себя часть своего вооружения и бросал на мраморный пол, наполняя тишину громким лязганьем. Сначала наплечники, затем ножные латы, кирасу и, наконец, покрытый металлическими пластинами пояс.
К тому времени, когда он достиг Зевса, на нем не осталось ничего, кроме коричневой набедренной повязки. Он сложил крылья и опустил голову в безмолвном подчинении царю всех богов.
Зевс разразился проклятиями, а потом вытянул из ярко светящегося колчана сверкающую стрелу и полосонул ею Кратуса по лицу.
Кратус ощутил вкус крови, а в его глазу и на щеке взорвалась и запульсировала боль. Закрыв лицо рукой, он почувствовал, как между пальцев струится теплая кровь.
— Как ты посмел явиться сюда после содеянного! Никто не смеет бросать мне вызов!
Следующий удар сбил Кратуса с ног и протащил по полу. Холодный мрамор оцарапал кожу и травмировал тело.
Он замер у ног Аполлона.
С отвращением глядя вниз, бог презрительно усмехнулся и отошел в сторону, уходя с линии огня.
Кратус утер кровь, капавшую с его щеки на пол, и попытался подняться.
Ему не удалось это сделать.
Зевс надавил ему ногой на спину и прижал к полу.
— Ты ослушался меня. Я желаю, чтобы ты ползал у меня в ногах, умоляя о милосердии.
Кратус отрицательно покачал головой:
— Я ни о чем не прошу.
Зевс с силой пнул его и, выпустив стрелу молнии ему в плечо, пригвоздил к полу. Кратус закричал от пронзительной боли, запульсировавшей в такт ударам сердца.
— Наглый пес. Ты осмеливаешься бросать мне вызов даже теперь?
— Я не стану умо… — его слова были прерваны раскатом грома, так как Зевс вонзил еще одну стрелу молнии в его бок, а затем и в другое плечо.
Презрительно скривив губы, Зевс, наконец, отошел. Его властный взгляд охватил собравшихся богов:
— Найдется ли среди вас тот, кто выскажется в защиту этого непокорного червя?
Неповрежденным глазом Кратус глядел на своих собратьев.
Один за другим, они отворачивались. Гера, Афродита, Аполлон, Афина, Артемида, Арес, Гефест, Посейдон, Деметра, Гелиос, Гермес, Эрот, Гипнос… и другие. Но теми, кто в действительности причинили ему острую боль, были его мать, брат Зелос и сестра Байя.
Они шагнули назад и стыдливо отвели взгляды.
Пусть будет так.
Сердцем он знал, что Ника могла бы выступить в его защиту. Но она сделала так, как он просил, и оставалась в стороне.
Зевс снова пронзил его стрелой молнии, от которой, возможно, ему и стало бы больно, если бы его тело все еще было способно чувствовать боль.
— Кажется, никто здесь не испытывает к тебе любви.
Как будто это огромная неожиданность. Кратус засмеялся, сплевывая кровь и вспоминая, как заставил Гефеста приковать к скале Прометея, обрекая того на вечные мучения. Бог отказался выполнить приказ и обозвал Кратуса безжалостным за требование подчиниться жестокой воле Зевса.
Кратус, в свою очередь, насмехался над слабоволием и состраданием Гефеста. Он сказал богу, что лучше быть тем, кто карает, чем жертвой.
Теперь настал его черед страдать. Неудивительно, что никто не вступился за него.
Он не заслужил лучшего.
Зевс ухватил его за горло и поднял с пола. Тело онемело от пульсирующих стрел молний, которые все еще пронзали его плоть. Кратус не мог ничего поделать, кроме как смотреть на отца всех богов.
— Возьмешь ли ты в свои руки оружие и будешь ли снова сражаться за меня? Кратус покачал головой. Никогда больше он не станет служить, как безмозглый пес, подчиняясь каждому капризу своего хозяина.
— Тогда ты будешь страдать вечно и каждый день молить меня о милосердии.
Глава 1
Новый Орлеан, 2009 г., 6000 лет спустя…
Приблизительно (плюс-минус несколько столетий…)
Дельфина остановилась, раздумывая, в правильном ли направлении она движется, и окинула взглядом окружавшие ее старые дома с узорчатыми железными балюстрадами и искусно подстриженными деревьями, с нависающими над многими окнами козырьками. Какой странный город… но, ведь и она обычно появлялась в царстве смертных только через людские сны. Там мир людей выглядел совершенно другим.
Это весьма шумное и красочное место несколько дезориентировало ее. Не говоря уже об ужасном запахе, исходившим, по ее мнению, от какого-то удобрения.