Он — Зевс. Царь всех богов Олимпа. И вся сопутствующая этому статусу власть принадлежит ему.
Но его ярость раздувало знание того, что он неосознанно соединил Дельфину с Кратусом. Он посеял семена своего собственного крушения.
Виновата Ника. Маленькая сучка заплатит за свое участие в этом. Если он выживет.
Еще не слишком поздно.
Нет, он все еще может остановить их всех. У Кратуса человеческое сердце, и он связал себя сделкой с Зевсом. Ника уже в ловушке и в руках Нуара. Они с легкостью могли оставить ее там умирать.
Что касается Дельфины…
Он встретил темный взгляд Геры.
— Они оба должны быть уничтожены.
— Согласна.
Он изогнул бровь, удивленный ее поддержкой. Обычно она противостояла его эдиктам.
— Ты согласна?
— Конечно, я же не хочу быть замененной получеловеческим бастардом. Мы являемся властителями Олимпа, и во имя Источника и всей его власти, ими и останемся. Независимо от того, что для этого потребуется.
Его лицо медленно расползлось в улыбке. Хорошо, что на этот раз жена на его стороне.
— Тогда вызови Фонои. — Душегубство, Убийство и Резня — эта тройка богинь весьма преуспела в вопросах отнятия жизней. Они нападали, пренебрегая совестью и милосердием. И что самое замечательное, они знали, как убить бога и при этом не взорвать вселенную.
Зевс захохотал при мысли о том, что спустит с цепи их жажду уничтожения.
— У меня есть для них новая жертва.
Глава 13
Дельфина коснулась лица Джерико. Щетина щекотала кожу ее ладони, в то время как большой палец ее руки гладил его губы.
— Знаешь ли ты, как много значишь для меня?
Джерико сглотнул. Он надеялся, ее ответ будет по меньшей мере равен тому, что он чувствовал к ней. Иначе, это причинит ему боль.
— Нет.
Она взяла его за руку.
— Больше, чем можно выразить словами.
Эта фраза все еще звенела у него в ушах, когда одежда Дельфины исчезла в один миг. Совершенно нагая, она положила его руку к себе на грудь.
— Займись со мной любовью, Джерико. Покажи, каково ощущать тебя, когда мои эмоции вернулись.
Его тело немедленно откликнулось на ее просьбу. Внутри все ликовало и пело.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
Под воздействием ее силы мысли, одежда на нем исчезла раньше, чем он даже успел подумать об этом.
Джерико плавно опустился вместе с нею на кровать и взял ее в свои объятия. О, это ощущение от ее бархатной кожи, трущейся о его собственную…
Если бы ему пришлось умереть прямо сейчас, он не желал бы лучших проводов.
Их губы встретились, и он вдохнул теплый запах ее тела. Целую вечность он жил в одиночестве. Но каким-то образом ее прикосновение заставляло его забыть о своем прошлом. Казалось, он знал ее всегда. Казалось, он не мог даже представить себе мира без нее.
Он не хотел жить в разлуке с ней. Если бы только его желание могло исполниться.
Когда он к ней прижался, Дельфина вздрогнула от того, каким он был жестким. Его тело полностью состояло из тугих мускулов. Твердых и гладких. Ах, как потрясающе замечательно чувствовать его поверх себя. Она наслаждалась, проводя ладонями вниз по его спине к стройной талии и крепким бедрам. Даже при том, что Джерико был много крупнее, он отлично ей подходил. Его мягкие белые волосы спадали вниз на ее лицо.
Она запустила руки в гриву Джерико и отвела пряди назад, когда их языки встретились и затанцевали вместе. Ее ноги обвились вокруг мужских бедер, и кожа покрылась мурашками, когда их губы разъединились, и он проложил горячую дорожку из поцелуев к ее шее и дальше к ушку.
Дельфина задыхалась от ощущений, которые дарил его язык, играющий с мочкой ее уха. Ей следовало бы чувствовать себя уязвимой и беззащитной, но нет. Все, что она чувствовала — это Джерико. Она желала быть с ним вечно.
Любовь к нему разгорелась в ее сердце до белого накала и растеклась по каждому сантиметру тела. Она единственная познала эту его часть. Увидела ту его сторону, которая была доброй и уступчивой.
Для всего мира он был жестоким, но для нее — ручным и милым.
Она почти рассмеялась при мысли о том, что Джерико милый. И тем не менее, по отношению к ней это являлось правдой. Что заставило Дельфину задуматься над тем, как бы он вел себя со своим собственным ребенком. Она легко могла это представить.
Она страстно желала подарить ему то наследие и покой. Укрыть от мира, который был к нему столь жесток. Она не хотела для него битв. Он достоин большего. Она жаждала показать ему мир, в котором он мог доверять и мог проявлять нежность. Мир, где никто не причинит ему боли и не предаст. Никогда.