Флагман Таракуса был под завязку загружен отборными головорезами Каштара, в то время как на борту «Ятагана» находился лишь обычный экипаж. Но на стороне нападавших было преимущество внезапности, которое Барим использовал сполна. Его отряд в считанные секунды заполнил палубу флагманского корабля, превратив ее в месиво дерущихся, раненых и убитых.
Распевая древнюю, первобытную боевую песню своего дикого народа, Барим Рыжебородый прорубил себе дорогу к трапу, ведущему с носовой надстройки на палубу. Его голос, перекрывая шум боя, разносился вокруг. Капитан «Ятагана» шел на помощь своему земляку, другу и королю.
Старина Блей был толстоват, пожалуй, не погрешил бы против истины тот, кто назвал бы его жирным. Но под внешностью толстого круглолицего добряка скрывался настоящий воин. Потрясая мечом, размахивая сжатым в другой руке кинжалом, он, неожиданно вынырнув из тумана, производил жуткое впечатление.
Бок о бок с ним сражался его старый друг, Дурган, с отменным мастерством орудовавший красиво изогнутой саблей. Золотая рукоятка, украшенная драгоценными камнями, не давала усомниться в том, что, прежде чем попасть в цепкие, выдубленные морской водой и ветрами руки пирата, это оружие принадлежало офицеру высокого звания, может даже адмиралу или благородному аристократу. Сверкая единственным здоровым глазом, Дурган сражался с завидным упорством и поразительной яростью.
Незаметно эти двое пробились к главной мачте, где, расправившись с несколькими пиратами и разогнав остальных, обнаружили, что могут перевести дух. Старина Блей не стал терять времени даром, а, обшарив лежащие рядом трупы, нашел то, что искал. Отбив у подобранной бутылки с вином горлышко, он с жадностью приложился к живительной влаге. Сделав несколько глубоких глотков, Блей передал оставшееся вино Дургану, который также не замедлил опрокинуть бутыль себе в глотку.
В этот момент враги снова бросились на закадычных друзей, и, запустив бутылкой в голову приближающегося пирата, Дурган принялся за дело. Выругавшись по поводу пропавшей бутылки, Блей последовал его примеру. Вскоре серия ударов, уколов, нападений и защитных финтов заставила обоих позабыть о жажде.
Когда нос «Ятагана» вонзился в борт флагмана таракусского флота, многие на палубе «Красного Волка» попадали от неожиданного удара. Но Тонгор, заметивший сверкнувшую в свете фонарей позолоченную драконью голову, устоял на ногах.
Воспользовавшись мгновением передышки, валькар решил вырваться из круга наседавших на него противников. Одним движением опустив меч в ножны, все еще висевшие у него за спиной, северянин подпрыгнул, ухватился за ванты, подтянулся и залез высоко на снасти.
Отсюда он окинул взглядом палубу и с ликованием увидел грозную троицу — Барима и двух его помощников, — пробивающую дорогу остальным матросам «Ятагана».
Холодный ветер остудил разгоряченное схваткой лицо Тонгора. Прикинув, он понял, что уже перевалило за полночь, и, следовательно, пиратский флот уже должен оказаться в зоне видимости летающих патрулей Патанги.
Несомненно, с воллеров заметили приближающуюся полосу тумана, но вряд ли заподозрили, что под плотной завесой скрывается флот неприятеля. А значит — сигнал тревоги не был дан, и стража Патанги не готовится к обороне.
Но если уничтожить машину, создающую туман, то пелена рассеется, и воины Патанги будут подняты по тревоге, чтобы встать на защиту родного города. Поэтому Тонгор решил воспользоваться смятением, царящим на палубе после неожиданной атаки Барима и его людей, чтобы пробраться к колдовской машине и уничтожить ее. С высоты, на которую он забрался, валькар хорошо видел это странное приспособление у мачты и торчащий из него длинный медный штырь, с конца которого непрестанно сыпались голубые искры.
Перерезав один из вантов кинжалом, Тонгор прыгнул, держась за прочный канат, и одним махом оказался рядом с медной, потрескивающей и сыплющей искрами мачтой.
Матросы «Ятагана» вели бой уже почти по всей палубе «Красного Волка». Так получилось, что Барим и двое его лучших бойцов оказались в стороне от пьедестала, на котором была закреплена лампа безумия. Когда к ней пробились Горчак, Турун и улыбающийся смуглолицый Минга, Чарн Товис, сражавшийся здесь, с трудом сдерживал троих наседающих на него пиратов. Молодой офицер был счастлив перевести дух хотя бы на краткий миг, пока подоспевшие друзья занялись его противниками.