Было приятно читать о достижениях отца, но я был разочарован, что в книге нет рассказа о путешествиях, которые, как считалось, он предпринял через Барьер вместе с Торговцем; описанное здесь относилось к более раннему времени.
К одному короткому отрывку я возвращался снова и снова: «Во время боя я стал испытывать странные ощущения: я как будто парил, руки и ноги слушались меня инстинктивно, но это не было моей обычной быстрой реакцией. Я начал чувствовать себя так, будто я был выражением высшей силы, аспектом Ним, богини шаблонов, движения и танца.
Я не просто вытанцовывал шаблоны перед тригладом. В некотором роде я сам стал этими шаблонами.
Я не верил в богиню, но это было не важно. Ощущение все равно оставалось таким.
И это сражение закончилось так же, как предыдущие. Хоб лежал, рассеченный на две части, в луже ярко-красной крови».
Похоже, мой отец испытал своего рода изменение сознания почти мистического свойства. Это противоречило остальным его записям – приземленным, реалистическим.
Некоторые и вправду верили, что Ним богиня, и перед сражением бормотали обращенные к ней молитвы. «Но как язык шаблонов может быть богиней? – недоумевал я. – Это же бессмыслица!»
Следующей, с кем я попрощался, была Ада. Я рассказал ей о странном опыте отца: в конце концов, она знала о языке Ним больше, чем кто-либо в Мидгарде.
– Может ли Ним и вправду быть богиней? – спросил я.
К моему удивлению, Ада не посчитала мой вопрос глупым и не отмахнулась от него. Вовсе нет!
– Одна религиозная секта поклонялась Ним и считала ее богиней, – объяснила она. – В мои времена терпимо относились ко всем религиям, какими бы диковинными они ни были, и никто над ними не смеялся. Вообще-то нашлись ученые, которые не отринули такую идею и сказали, что она имеет под собой почву.
– Ученые считали, что Ним богиня?! – удивленно воскликнул я.
Ада улыбнулась:
– Богиня – не обязательно существо, способное метать молнии и править людьми, но существо с высокой степенью чувствительности, которое может, при определенных обстоятельствах, вступать с нами в контакт. Ученые считали, что любая сложная комплексная система, состоящая из множества взаимодействующих частей, способна развить в себе сознание. «Словарь Ним», эта квинтэссенция языка, теперь используется шаблонщиками для кодирования лаков. В мое время Ним вводился также в устройства и структуры такие же прочные, как камень или бетон. Некоторые из этих вместилищ Ним вполне могли сохраниться до нынешних дней. – Помолчав, она продолжила: – Есть и еще кое-что. Поклонявшиеся Ним верили, что она благоволит к определенным людям – самым лучшим и самым умным, самым быстрым и самым опасным. Твой отец был величайшим из бойцов Арены 13, он победил Хоба и лучше всех танцевал шаблоны перед тригладом. Если богиня существует, он наверняка числился среди ее любимцев.
Я с улыбкой кивнул. Возможно, опыт моего отца был куда более вещественным, чем я допускал это раньше.
– Есть какие-нибудь советы насчет джиннов, с которыми мы можем встретиться за Барьером? – спросил я.
– Мне бы хотелось отправиться с вами, Лейф, но и Тайрон, и Коннит запретили. Они считают, что мои знания и навыки кодирования слишком важны, чтобы рисковать мной в таком опасном задании. Я так хочу встретиться с джиннами и узнать, на что они теперь похожи… Но ты должен их избегать. Они быстро наносят удар, и тогда выживают немногие. Твоя единственная надежда в подобном столкновении – начать диалог. Они разумные существа, и общение с ними наверняка возможно. Вот единственный совет, который я могу дать.
Ночью я провел последние драгоценные часы с Квин. Мы вернулись в то место, куда пришли сразу после того, как я стал учеником Тайрона. Тогда Квин провела меня по ночному городу, и наша прогулка закончилась на древнем высоком куполе Колеса.
Сейчас, пустив в ход отцовский ключ, она снова повела меня вверх по длинной спиральной лестнице внутри Колеса, где пахло пылью и старым деревом. Я с облегчением вылез на холодный осенний воздух и посмотрел вверх, на большую растущую Луну, которая омывала город бледным светом.
Держась за тонкие перила, мы завершили подъем снаружи купола и наконец добрались до его высшей точки, где в небо торчал сломанный флагшток, похожий на острый конец копья.
Там мы остановились, слегка запыхавшись, и молча огляделись по сторонам.
Я заговорил первым.
– Здесь когда-нибудь висел флаг? – спросил я, глядя на сломанный флагшток.
Квин покачала головой:
– Может, когда-то, давным-давно, но об этом никто не помнит. Наверное, флагшток сломался во время бури, и никто не подумал его заменить. Немногие, кроме грифов, приходят теперь сюда! – сказала она с улыбкой, взглянув на птиц, кружащих над нашими головами. – Это одно из моих любимых мест. Какой изумительный вид!