Второй проблемный момент – жрачка. Может, на более длительных переходах по морю варяги как-то выходят из положения, разводя огонь на судне в каких-нибудь треногах-мангалах-фиг знает чем историческом. Но при мне ничего подобного не наблюдалось… Да и если вдуматься, забыв уже про опасность пожара, – кто будет брать с собой на относительно небольшое судно еще и запас дров? Как я понимаю, когда те же руянцы ходили речным путем «из варяг в греки», они на ночь приставали к берегу в более-менее удобных местах, там же и разводили огонь, собрав валежник и приготовив горячее. Однако на Балтике, видать, таких безопасных мест немного – наши ладьи находились в море круглые сутки, хотя к концу второго дня по левому борту показался берег.
Короче говоря, горячей пищи не было, не было и нормальной в моем понимании свежей воды. А от той, что братья-славяне взяли в поход, крепко так тянуло чем-то затхлым – походу, цвела водица-то в бочках… Так что уже к концу второго дня пути я с потаенной тоской вспоминал горькое пиво Хакана – оно было просто отвратным, но хотя бы не цвело… Ну, и жрачка, жрачка в походе – это что-то! Что-то вполне конкретное, вроде вяленого мяса и рыбы, куски и тушки которых были посолены ну прям очень слабо! Отчего и то, и другое имело весьма странный привкус. И отчего к концу все того же первого дня пути меня уже прохватил понос…
А вот тут-то начинается самое интересное… Гальюна на судне нет, это, блин, не византийский дромон и не арабский гураб (артиллерийское, в буквальном смысле – судно с десятком катапульт на борту, специально «заказывал справку»), и даже не венецианская хеландия. Это, хрен его за ногу, драккар викингов, где всех удобств – бадья для отходов на корме, куда справляешь все свои «тяжелые» потребности, считай, на людях. Срам-то какой был, когда меня понос пробил, по сейчас про себя матерюсь… А малую нужду мужики справляют за борт. И вот очередная беда, от которой я едва от стыда не сгорел: привык я к определенной интимности, скажем так, гордому одиночеству в этом процессе. Тут же рядом с тобой кормчий, бойцы из команды или кто-то из девок могут смотреть в мою сторону. Последние, возможно, и заинтересованными, оценивающими взглядами… И вот первые разы я из-за этого просто не мог нормально в туалет сходить, пару раз тужась вхолостую – и едва не сгорев от стыда. После уже ждал ночи, чтобы спокойно справить нужду, а позже стал меньше пить – и что осталось, расходилось по большей части с потом…
Днем, пока мы гребем, холода от воды не чуешь, наоборот – жарко. Но ночью-то холод дикий! И кожаный поддоспешник викингов, доставшийся мне в наследство от Стуре, ни хрена не спасает, когда по ночам тянет холодом просто отовсюду. А всю верхнюю одежду Сверкера я отдал девкам греться… Короче, уже в первую же ночь я, промаявшись, пошел к ним сам. Славянки спросонья по первости шуганулись, но когда поняли, кто пришел, чуть успокоились. Я же не стал терять время на объяснения, а просто лег поближе к дивчинам, насколько возможно плотно прижавшись к ним спиной. Несложно догадаться, кто прижималась ко мне спиной в ответ, касаясь упругими бедрами моей задницы… Стояк был такой, что я банально не смог уснуть, – а в голове билась только одна мысль: она не против, она не против! Развернись, задери юбку до линии бедер – если не отстранится, то… Еще лучше согреешься! И она согреется – в конце концов, из-за них же днем жизнью рисковал, обязаны по самое не балуйся…
Сдержался. Неимоверным усилием воли сдержался, цепляясь мыслями уже даже не за Олю (память почему-то подсовывала картинки ее обнаженного гибкого тела, залитого светом луны), а за то, что назвал всех девок сестрами. Всех! И если я сейчас оприходую Златку, то как бы это не стало сигналом для остальных варягов таки познакомиться с девушками поближе… Позже я каждую ночь приходил к «сестрам», которых по-прежнему пожирают глазами, но хотя бы не пристают открыто…