Пару часов спустя подул пронизывающий до костей ветер – но свеи ему обрадовались, быстро подняв окрашенный синими полосами парус. Так же поступили и на соседнем судне, все время идущем чуть впереди нашего драккара.
Викинги, с радостью говорящие друг другу о благословении богов, принялись с дежурными грубыми шутками доставать припасы и трапезничать прямо на скамьях, не вставая с места. А в моем желудке лишь голодно заурчало, да во рту выступила обильная слюна…
Некоторое время спустя Хакан все же поднялся на ноги. Он подошел ко мне, легко преодолев разделяющие нас метры по качающейся палубе, а мне в голову с запозданием пришла оптимистичная мысль о том, что я лишен морской болезни – хоть что-то! Между тем свей протянул мне кожаный булькающий бурдюк, сухую черствую ржаную лепешку и кусок вяленой рыбы:
– Понравились висы, трэлл? Слышал их в первый раз?
Я принял еду, благодарно кивнув, – зачем портить отношение с господином, коли я стал рабом? Особенно, если этот господин лоялен и даже проявляет заботу? Понятно, что в духе эпохи и следуя специфике нравов, но все же…
– Да, господин. Мне понравились висы.
Хакан довольно хохотнул:
– Их сложил Сигурд, сын Хельга, по прозвищу Воронья Кость. Славный скальд!
Согласно кивнув, я жадно присосался к бурдюку – в горле давно пересохло, и я думал, что мне дали воду. Однако сделав щедрый глоток, тут же закашлялся – содержимое бурдюка оказалось очень горьким на вкус. Я бы сказал даже, что мерзким! Но все же до меня дошло, что мне дали не отраву, а угостили свейским пивом, – и в подтверждение догадки от желудка по телу пошла волна блаженного тепла… Сделав еще глоток, я потянулся к нехитрой снеди – но тут же замер, краем глаза заметив голодные глаза девушек. Стало как-то совестно, и я уже собрался было разделить еду – хотя на шесть человек куска рыбы и тонкой лепешки не хватит даже обмануть живот. Но Хакан резко меня остановил:
– Не будь дураком, трэлл, я делюсь с тобой из собственных запасов, а они невелики. Дашь девкам еду – сам останешься голодным. Тиры – это собственность ярла, и он будет заботиться о том, кормить их, или нет! А ты ешь сам – если, конечно, хочешь, чтобы я вновь поделился с тобой едой.
Я ответил свею кратко и покорно, стараясь его больше не провоцировать:
– Я хочу есть, господин, хочу!
А девушкам пленницам, коих Хакан обозвал «тирами» (я тут же получил справку, что этот термин означает женщину-рабыню), быстро добавил:
– Вас покормит ярл.
После чего жадно вгрызся в пресную крошащуюся лепешку. Какое-то время викинг молчал, наблюдая за тем, как я ем, а после заговорил:
– Ты неплохо управлялся с колуном, едва не убив в бою Стуре, хорошо знаешь наш язык и при этом не похож ни на славянина, ни на свея. Кто ты и откуда?
В принципе, подобный вопрос я уже давно ожидал – а поскольку, судя по лицам, девушки не понимали нашего разговора, решил соврать:
– Я ромей, жил в Константинополе, ваш язык выучил у знакомого гвардейца варанги. А сюда прибыл исследовать земли севера по поручению ученых мужей.
Хакан кивнул, словно соглашаясь с моими словами – видимо, поверил. Не зря мне попалась на глаза статья о варяжской гвардии византийских императоров, когда я лихорадочно штудировал любую доступную информацию перед погружением! Между тем, немного помолчав, господин задал следующий вопрос:
– А драться тебя также учил гвардеец варанги? Как, кстати, его звали?
Отложив недоеденную лепешку, я ответил со всем почтением:
– Его звали Олафом. Он кое-что показывал мне из своих приемов с топором, но сам я не воин.
Викинг словно бы пропустил конец фразы мимо ушей:
– Олаф? Просто Олаф? Без прозвища?
Я немного замялся, и хотя в голове тут же всплыло что-то вроде «мокрые штаны», идея говорить про них показалась бредовой:
– Он не называл мне его.
Свей пристально посмотрел мне в глаза, а после веско заговорил: