— Если он так ценен для Джарлакса, он никогда его не предаст.
— Разве это имеет значение? — спросил Челлит.
Барбар’ит уставилась на него, сначала в гневе за его дерзость, но потом с любопытством.
— Мы убьем его, — продолжил он, — и скажем матроне Жиндии, что он признался нам, что Бреган Д'Эрт примет сторону Бэнров, прежде чем мы были вынуждены убить его.
Озадаченное выражение лица Барбар’ит не изменилось ни на мгновение. Затем ее глаза сузились.
— Конечно, это, скорее всего, произойдет, — сказал Челлит, и его тон стал отчаянным перед лицом все более хмурого взгляда Барбар’ит. — Матрона Жиндия ненавидит Джарлакса. Она поверит тому, что мы ей скажем, потому что это только подтверждает то, что она знает в глубине души, несмотря на любые надежды, которые у нее могут быть на то, чтобы привлечь эту банду наемников на свою сторону.
Выражение лица Барбар’ит смягчилось.
— Итак, даже если Джарлакс планировал не впутывать в это Бреган Д'Эрт...
— Наши действия сделают Джарлакса и его банду врагами матроны Жиндии, — сказал Челлит. — Можешь ли ты отказать Дому Ханцрин в выигрыше? Бреган Д'Эрт всегда был вашим соперником — ваш дом и банда Джарлакса сражаются за каждый кусочек торговли за пределами города, а в последнее время...
Он прикусил язык, понимая, что он сказал правду, и Джарлакс становился все сильнее и контролировал большую часть северного побережья Мечей на поверхности, в то время как Дом Ханцрин потерял там всякую благосклонность, принеся катастрофу в виде филактерий, наполненных демонами, в благородную семью Глубоководья — напоминание могло не очень понравиться порочной женщине, особенно с учетом того, что многие из ее дома теперь были заключены в тюрьму еретиками Бэнр в их собственном комплексе.
— Мы, конечно, на стороне матроны Жиндии, ибо таково требование леди Ллос, — сказал Челлит, и его голос окреп. — Но действительно ли мы хотим, чтобы Бреган Д'Эрт присоединилась к нам? Когда мы победим — а как мы можем не победить? — разве это не будет гораздо более значимой победой, особенно для Дома Ханцрин, если Джарлакса и его наемных негодяев отправят в Бездну, чтобы показать ошибочность их путей?
Барбар’ит внезапно шагнула вперед, обхватила лицо Челлита и крепко поцеловала его.
— Я приведу нашего друга, — прошептала она. — О, мой умный любовник, ты следи за дверью, и когда Браелин Дженкуэй вернется из таверны, вступи с ним в разговор.
— Я скажу ему, что хочу присоединиться к Бреган Д'Эрт, — ответил Челлит со смешком. — Эти высокомерные дураки думают, что все хотят быть частью их нелепой банды.
Барбар'ит ушла, а Челлит наблюдал, как она возвращается по переулку, почти загипнотизированный уверенностью ее походки, покачиванием бедер; его, несомненно, влекло к ней, он желал ее и ненавидел одновременно. Как только она скрылась из виду в конце переулка, воин Вандри снова обратил свое внимание на Сочащийся Миконид, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Браелин Дженкуэй выходит из двери.
Челлит еще немного оставался в тени, пытаясь вспомнить все, что он слышал об этом человеке — не ту информацию, о которой просила Барбар'ит, а касающуюся стиля боя Браелина или его подготовки. Он мало что знал, но был уверен, что Браелин никогда не бывал в Мили-Матгире. Браелин не был отпрыском знатного дома. На самом деле, в Мензоберранзане нет Дома Дженкуэй, и, насколько знал Челлит, никогда не было
— Не обучался в академии, не было мастера оружия, у которого можно было бы поучиться, — прошептал воин Вандри самому себе, укрепляя свою решимость. Он и представить себе не мог, что какой-нибудь такой простолюдин сможет сразиться с ним на клинках. Челлит был третьим в своем классе и много тренировался под руководством мастера оружия Зинтарла. Как мог какой-нибудь бездомный бродяга с Улиц Вони когда-либо надеяться сравниться с ним?
Поняв, что внутри были союзники Бреган Д'Эрт, Челлит подождал, пока Браелин отойдет на некоторое расстояние от таверны, прежде чем выйти, чтобы перехватить его. Даже тогда он едва вышел из тени, а вместо этого издал короткое, резкое шипение.
Когда Браелин повернулся в его сторону, Челлит начал показывать пальцами на языке жестов дроу, называя свое имя и прося аудиенции.
Разбойник огляделся по сторонам, затем осторожно двинулся к воину.
— Дом Вандри, говоришь? — спросил Браелин. — Ты аристократ?
— Племянник Матери Аши, — честно ответил он, хотя и отметил, что его заявление о своем доме подтолкнуло руку Браелина немного ближе к оружейному поясу.
— Любитель выпить из черепа, — сказал Браелин, не выказывая особого уважения. По всему Мензоберранзану ходили слухи, что стол Вандри был уставлен кубками, сделанными из человеческих черепов. Хоть это и правда, кубки использовались только по особым случаям, но пренебрежительное прозвище «пьющих из черепа» было распространенным, когда речь шла об одном из членов клана Челлита.