И все же он не мог отрицать того, что чувствовало его сердце. Эта девушка задела его за живое так, как никто другой.
Он уже никогда не будет прежним.
За это он мог почти возненавидеть Кэт, но сейчас в нем не было ненависти. Только тихое умиротворение. Ему было непонятно, как Катарина могла одновременно возбуждать его и успокаивать.
Изо всех сил стараясь не думать об этом, а также о том, что это предвещало, Мак-Аллистер всю ночь гнал своего коня сквозь тьму.
Перед самым рассветом они въехали в Онфлер. Локлан с удивлением увидел на улицах нескольких прохожих. Большинство из них заплетающейся походкой тащились домой после ночной попойки. Хотя, надо сказать, попадались и уже приступавшие к своей работе торговцы. Один из них дружелюбно кивнул путникам, выйдя на улицу, чтобы подмести перед своей лавкой.
Глаза у шотландца слипались, и он с трудом заставлял себя бодрствовать. Где-то здесь должна быть гостиница, где он и Катарина могли бы немного отдохнуть.
Думая только об этом, Локлан свернул на небольшую боковую улочку, ведущую к докам. Приблизившись к одному особенно крупному кораблю, стоящему у причала, лэрд решил, что судно, должно быть, только что вошло в порт. Его команда суетилась и галдела, спуская и закрепляя якоря.
Горец не видел в этом опасности, пока не кинул взгляд на флаг.
Сердце шотландца замерло, когда он узнал личный штандарт Филиппа Капета, короля Франции, отца Катарины.
И этот человек смотрел сейчас прямо на Локлана.
Глава 13
Самым разумным сейчас было бы пришпорить коня и пустить его во весь опор. Прочь от человека, который потребует головы горца, если узнает Катарину. Но Локлан этого не сделал.
Прежде всего, он сомневался, что так уж легко опознать женщину в его объятиях, пока она спит, спрятав лицо на его груди.
Но если королевская стража заподозрит, что горец не желает попадаться на глаза, то из любопытства бросится за ним в погоню и обнаружит принцессу.
А это точно закончится его смертью.
Потому самым безопасным было продолжать свой неспешный путь в гостиницу, располагавшуюся в конце улицы, и молиться, чтобы там не вздумал остановиться и король. Иначе эта ночь окажется для беглецов самой скверной, если не самой короткой в их жизни.
«Веди себя невозмутимо. Старайся казаться безразличным. Во имя Бога, не дергайся», — мысленно твердил себе лэрд.
И это помогло бы, если бы не ощущение, что каждый на этом корабле смотрит на него с подозрением.
«Это не так. Оставайся сосредоточенным», — убеждал Мак-Аллистер сам себя.
Но до чего же это нелегко, когда все для него вполне могло закончиться мучительной смертью.
С бешено колотящимся сердцем Локлан кивком приветствовал матроса, пришвартовывающего судно. Горец глядел прямо перед собой, заставляя себя не смотреть в сторону короля, который в эту минуту разговаривал со стоящим подле него человеком.
— Стой! — прозвучал вдруг окрик.
Лэрд сдержал сильное желание послать своего коня вскачь и натянул поводья. Бросив взгляд на Катарину и убедившись, что ее лицо прикрывает рукав его туники, он обернулся в седле и увидел, что к нему приближается один из людей короля.
— Ты местный?
Шотландец замялся, гадая, почему этот человек задал такой вопрос, а затем ответил:
— Боюсь, что нет.
Дворнянин выругался и спросил:
— Ты случайно не знаешь, где можно найти лорда Мортимера?
Порадовавшись, что тот не ищет лорда Локлана или палача, горец отрицательно покачал головой:
— Нет, милорд, понятия не имею.
Взгляд собеседника скользнул вниз, на Катарину, и он извинился:
— Прошу меня простить. Я не заметил, что с вами жена.
Мак-Аллистер скрыл за улыбкой охватившее его облегчение оттого, что рыцарь не видит лица принцессы:
— Не о чем беспокоиться. Она спит очень крепко.
Хвала Господу и всем его святым за это! Иначе Кэт проснулась бы и подвела их обоих под петлю палача.
Дворянин наклонил голову:
— Доброго утра вам, милорд.
— И вам.
Локлан пустил лошадь вперед, хотя от напряжения живот его свело, так, что тот стал, словно каменный.
С каждым шагом коня шотландец ожидал, что сзади донесется еще один окрик короля или кого-то из его свиты.
Он перевел дух, лишь когда добрался до гостиницы. Теперь они с Катариной могли чувствовать себя в безопасности. Горец бросил взгляд назад, на королевский корабль. Из его трюма выводили лошадей.
Прошептав благодарственную молитву, лэрд крепко прижал к себе Кэт и спешился.
Осторожно заслонив лицо девушки, он, не спуская ее с рук, постучал в дверь и замер, ожидая, когда их впустят.
Маленький жилистый старичок открыл дверь и изучающее уставился на визитеров:
— Да?
— Найдется ли у вас свободная комната, добрый господин? — спросил Локлан.
Старик поскреб щеку, затем кивнул и открыл дверь шире:
— У нас есть для вас комната, милорд. Вам нужно помочь с лошадьми?
— Да, пожалуйста.
— Я позабочусь о них, пока вы и ваша леди устраиваетесь.
Войдя внутрь, Мак-Аллистер заметил, что гостиница хоть и небольшая, но чистая и содержится в порядке.
— Спасибо, — поблагодарил он.
Старичок поклонился, закрыл за вошедшими дверь и проводил Локлана в комнату на первом этаже, располагавшуюся приблизительно в середине длинного узкого коридора.
В гостинице стояла полная тишина, и это было хорошо. Их с Катариной видел только смотритель. Некому разболтать о появлении нового приезжего случайно встреченным людям короля или самому королю. Чем меньше людей знает о присутствии тут принцессы, тем лучше.
— Меня зовут Рейнард, — старик открыл дверь в комнату и отступил, чтобы Локлан мог внести Катарину и уложить ее на кровать. — Если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь обратиться ко мне. Я буду на своем посту, у входных дверей, пока не проснется мой брат Рольф. Он, как и я, будет рад вам услужить, милорд. Ваших лошадей я поставлю в конюшню позади гостиницы. Там для них найдется хороший овес и свежая вода.
— Благодарю вас, Рейнард, — лэрд протянул монету и удостоверился, что чаевые устроили старика.
Тот сразу просиял лицом:
— Служить вам — удовольствие, милорд. Помните: все, что вам понадобится… все, что угодно.
Лишь когда смотритель вышел, Локлан сообразил, что старик не спросил его имени. Правда, гостиница расположена рядом с доками. Может, этот человек уже привык, что его постояльцы все равно пользуются вымышленными именами. Вероятно, для него было лучше и не знать, кому он давал тут приют.
Порадовавшись этому, Локлан снял с пояса меч и положил на стол возле кровати. А когда он нагнулся, чтобы разуться, то вдруг понял, что занимался любовью с Катариной, даже не сняв башмаки.
Это его ужаснуло: они все делали в такой невероятной спешке, а Кэт даже не пожаловалась. Она заслуживала куда большего, чем он ей дал.
Стащив с себя ботинки, горец швырнул их на пол и повернулся, чтобы снять с принцессы ее маленькие изящные туфельки. Следы от веревок на лодыжках девушки разозлили его еще больше. Ему следовало убить Грэхэма за то, что он с ней сделал. Ублюдок!
Но, по крайней мере, теперь Катарина была в безопасности, и лэрд не собирался упускать ее из вида.
Если только она сама этого не потребует. Локлан выругался, понимая, что пообещал отпустить Кэт, как только они найдут ее дядю. И он выполнит свое обещание, даже если это его убьет.
«У тебя в жизни бывали вещи и похуже», — мелькнуло в голове.
Мак-Аллистер вздрогнул от всплывшего перед глазами воспоминания: его отец в постели с Майрой.
И этот ублюдок даже не извинился ради приличия. Как отец сказал тогда? «Она — просто еще одна шлюха. Какое тебе дело до того, кто ей всаживает? Если б не я, это сделал бы один из твоих братьев».