Сам не зная почему, Торин позволил утянуть его вглубь тоннелей и протащить через массивные двойные двери в палату. Реган решительно провела его по коридору в небольшую комнату, которую — насколько он знал — Гален выделил ей для личного пользования.
Осмотревшись, Торин понял, что Реган устроила здесь научную лабораторию. Столы вдоль стен были заставлены стеклянными пробирками и флаконами. Реган раздобыла старый громоздкий планшет и у кого-то одолжила несколько приборов. На подоконнике под единственным окном выстроились в ряд маленькие горшки с растениями. Листья одних были зелеными, других ярко-красными, и стебли третьих засохли. Один из цветков распустился, и в воздухе витал насыщенный сладкий аромат, резанувший обостренное обоняние Торина. У представителей его расы — сайрришей — были превосходно развиты органы чувств, из-за чего он старался избегать духов и цветущих растений.
Реган махнула в сторону стула, и Торин сел.
— Чем ты здесь занимаешься? — спросил он.
Пожав плечами, она наполнила миску водой из маленькой угловой раковины.
— Мне нужно было найти себе дело. Я не боец, в отличие от Харпер. Я должна была чем-то заняться и принести пользу.
— Гален предложил тебе место в палате не потому, что ты принесешь ему прибыль, — выпрямился Торин.
— Знаю. Но не могу сидеть, сложа руки, — в ее глазах промелькнула тень. — На Земле я была ботаником. Специализировалась на изучении растений и их лечебных свойств.
Что объясняло множество горшков. Торин вдохнул, но вместо цветов учуял аромат Реган — тоньше и слаще.
— Ну, будет здорово, если ты оживишь здешние растения. Они какие-то жухлые.
— Потому что их никто не поливает, — фыркнула Реган.
Торин пожал плечами. Зачастую он вообще не смотрел на цветы.
— Я спасла несколько, — она придвинулась к нему с влажной тканью в руках и начала стирать кровь с его плеча. — Я видела, как ты победил всех траксианцев.
Торин едва сдержался, чтобы не сгорбиться. Близость Реган и ее прикосновения смущали.
— Уничтожать этих ублюдков — моя работа. Не в первый раз и не в последний.
— Конечно, — покраснела она. — Ты бы все равно сражался с ними, — ее голос стих до шепота, — но спасибо.
Он заслуживал жрать песок за свою ложь. Сегодня Торин сражался за Реган.
Закончив смывать кровь с его груди и плеча, она взяла маленький горшок синего медицинского геля. Реган обмакнула в него пальцы и начала втирать в кожу Торина.
— Твоя регенерация поражает, — она была так близко, что он кожей чувствовал ее выдохи. Реган практически сидела на его колене.
Торин вцепился в подлокотники. Ему стало сложно дышать и, драк, у него затвердел член.
Торин не чуял ничего, кроме сладости Реган. Но эта хрупкая прекрасная женщина была не для него. Она не пахла потом и кровью. Торин же был грубым огромным животным. Он делал то, что Реган снилось бы в кошмарах. Торин и сам был кошмаром.
— Да, — она потерла его плечо. — Гель работает.
Посмотрев вниз, он убедился в ее правоте. Гель работал быстрее, чем когда-либо прежде. Обычно на исцеление раны уходило несколько часов. Теперь же ее края стягивались и срастались на глазах.
— Поразительно, — Торин посмотрел на Реган. — Ты должна рассказать Галену. Он захочет об этом узнать.
Она одарила его ослепительной улыбкой, от которой член мучительно натянул кожаные брюки.
— Мне нужно идти, — Торин резко встал.
Реган испуганно отшатнулась и подняла руку, но потом безвольно ее опустила.
— О, конечно. Ты хочешь отпраздновать победу. Я слышала, ваши вечеринки бывают немного дикими.
Резко кивнув, он направился к двери.
— Спасибо за гель, — Торину требовалось немного уединения. Он должен был сбежать от женщины, каким-то образом скручивавшей его в узел без малейших усилий.
— Вы заслужили победу, — тихо сказала Реган. — Ты великолепен. Я имею в виду…там, на арене.
Торин замер на пороге. Никто никогда не называл его так. Оружием, животным, воином, но не великолепным. Торин хотел обернуться и посмотреть на Реган, черт, хотел вернуться и схватить ее в свои руки.
Вместо этого он сжал кулаки так крепко, что побелели костяшки. Торин ушел, не позволив себе взглянуть на маленькую женщину, превращавшую его в размазню.
Ранним утром следующего дня Реган едва сдерживала волнение.
Она собиралась на рынок Карфагена. Реган закончила заправлять постель в своей комнате, ставшей теперь ее спальней. Она была благодарна как за нее, так и за лабораторию. Реган знала, что первые несколько дней новички палаты проводили в камерах, прежде чем зарабатывали привилегию переехать в общежитие. Только у гладиаторов высшего ранга были свои собственные комнаты.