Ради нас обоих, капитан Тальберт, я надеюсь, вы примете мое предложение, – мысленно обратилась она к своему, неизвестному пока собеседнику.
Мег глубоко вздохнула, набираясь храбрости, и крепко ухватилась рукой за шершавую деревянную ручку двери. Она встретится с капитаном на нейтральной территории, где ему труднее будет оскорбить ее или просто выгнать. Это куда лучше, чем на его судне.
Она рывком открыла дверь.
Войдя, Мег тут же остановилась, оказавшись в необычной на вид полутемной прихожей, посредине перегороженной переборкой, не доходящей до потолка на расстояние вытянутой руки.
В нос ударил запах влажного дерева. Очень странно… Когда удивление Мег достигло предела, из тени появился пожилой сутулый азиат, очень маленького росточка – его голова едва доставала девушке до груди. Он что-то сердито бормотал на незнакомом Мег языке, возможно на японском. Но его жесты были понятны и без слов – он хотел, чтобы она немедленно покинула помещение. На вошедших следом близнецов он не обращал ни малейшего внимания. В этом неприятном месте женщин не принимали, поняла Мег.
Но она не двинулась с места. Не для того она разыскивала капитана Тальберта, чтобы так просто уйти. Видя, что его увещевания не возымели действия, швейцар схватил Мег за руку и попытался вытолкать за дверь.
– Не трогай! – вмешался наконец Филипп Рихтер. Он ухватил маленького человечка за грудки и поднял с такой легкостью, словно это была кукла.
– Ай-и-и-и! – заверещал тот, суча ногами. Белки выпученных глаз коротышки блеснули в неярком свете.
– Все в порядке, Филипп, отпусти его, – тихо сказала Мег. Она высоко ценила преданность и надежность близнецов, но их действия таили в себе неожиданности. Они могли бы испугать любого, но, увы, не тех людей, которые разрушили надежный мир ее семьи.
Едва ноги человечка коснулись пола, он тут же исчез.
Мег собиралась откупиться за свое вторжение и щедро расплатиться, но платить было некому. В прихожей больше никто не появлялся.
– Оставайтесь здесь. Я позову вас, если понадобитесь, – отпустила она братьев.
Мег решила непременно использовать свой шанс. Она могла очаровать и рудокопа, и хозяина салуна, ей удавалось добиваться своего у политиков, банкиров, железнодорожных баронов. Так что в конце концов стоит ей уговорить грубого и неотесанного капитана парусника? И наплевать на его репутацию, что бы там о нем ни говорили. И хотя червячок сомнения зашевелился где-то у нее внутри, она шагнула за перегородку.
Пронзительный вопль – очень высокий, хотя голос явно принадлежал мужчине, – заставил ее остановиться.
Она вскрикнула в ответ – будто эхо, ответила на крик мужчины, – едва сообразила, куда столь опрометчиво ворвалась.
Баня! Ну, попадись ей этот Бун: она задушит его, не испытывая ни малейших угрызений совести.
Испуганный возглас мог исходить от единственной живой души, находившейся в помещении, – молодого человека, явно азиатского происхождения, стоявшего в трех ярдах от нее.
Он был совершенно голый, и лишь его мужское достоинство было прикрыто чем-то вроде белой тряпицы.
По правую руку от Мег стоял большой чан с водой, настолько широкий и глубокий, что в нем могли бы одновременно нежиться несколько человек. Сейчас он был пуст. Из боковой стены выходила длинная труба, загибаясь над чаном вниз.
Из рук молодого человека выпал кусок мыла прямо в тазик у его ног, и выплеснувшаяся вода намочила деревянный пол. Не мигая, он смотрел на Мег глазами, напоминавшими кусочки темного мрамора на бледном лице.
Нет, это не Джейкоб Тальберт. Не может быть! Этот мужчина слишком изящен, слишком молод, – пронеслось у нее в голове.
Наконец Мег оправилась от первого испуга. Конечно, перед ней никакой не капитан клипера Синидзиро. Хотя происхождение Тальберта было известно только ему самому, в газете, прямо говорилось, что он родом из Европы или Америки.
Юноша тихо пятился – слава Богу, у него хватило ума не повернуться к ней спиной, – прикрываясь одной рукой, а другой собирая валявшиеся предметы одежды. Задержавшись у выхода в прихожую, он поклонился.
Мег машинально ответила на поклон. Потом он исчез за перегородкой.
Мег открыла рот, издав какой-то писк. Затем тут же закрыла его, громко щелкнув зубами. Ну и дела! Она раскланивается с человеком, на котором надето чуть больше, чем в момент, когда он появился из материнского чрева.
Мег откинула капюшон, провела руками по волосам, тронула пылающие щеки.
В унизительном для нее молчании, нарушаемом только звуком капель, падавших в чан из крана, потекли долгие секунды. Так, прошло десять секунд… пятнадцать. Ей же они показались вечностью. От пара стало нестерпимо жарко. Она отпустила завязки плаща, которые душили ее, потом вообще сняла его и бросила в угол.
Ее одурачили! Бун исчез с ее золотом, а она осталась ни с чем после трех дней упорных поисков и то вспыхивающей, то гаснущей надежды.
Из чана донесся тихий плеск.
Темноволосая голова мужчины и его широкие плечи медленно возникли над поверхностью воды, вызвав на ней легкую рябь. Длинные мокрые волосы отражали пламя газовых фонарей, укрепленных на стенах комнаты, напоминая Мег блеск черного бархата в отсветах камина.
Девушка крепко, прижала к груди сжатые в кулаки руки. Пуговицы от блузки впились в суставы пальцев.
Он все это время находился в чане! Он все это время провел под водой! Неужели с того момента, как она попала в это мужское царство, прошла всего минута или две?
Глаза мужчины были закрыты… глубоко посаженные глаза европейца. Вода струилась по прямому носу, по четко очерченным губам и квадратному подбородку. Высокий лоб и выдающиеся скулы выдавали аристократическое происхождение. От удовольствия, которое он испытывал, лежа в теплой воде, его мужественное лицо излучало спокойствие и говорило о чувствительной натуре, не чуждой гедонизма. По смуглой коже и тонкому шраму, пересекающему левую щеку, в нем можно было безошибочно признать человека, который не привык избегать опасностей.
По спине Мег пробежали мурашки. Это была та самая паршивая овца, которая появлялась. – или должна была появиться – в любом насчитывающем вековую историю знатном роду Европы.
Он был привлекателен, хотя и своеобразно: его шарм казался ей смутным, беспокоящим. Этот мужчина был творением тьмы, совсем не похожим на светловолосых красавцев, к которым она всегда испытывала симпатию, – отпрыскам самых влиятельных и богатых семей Сан-Франциско.
Он действительно соответствовал своей репутации. Это была, катастрофа. Нет, Джейкоб Тальберт не соответствовал образу грубого морского волка, который она создала в своем воображении, и она поняла, что ошибалась, рассчитывая легко склонить его к сотрудничеству. И чтобы нарочно поддразнить ее, доказать, что планам ее не суждено сбыться, он открыл глаза и остановил на ней свой твердый, холодный взгляд. Его серые, как чеканное серебро, глаза, таившийся в их глубине острый и проницательный ум заливали ее могучей волной. А она надеялась без труда подчинить этого человека своей воле!
Разум подсказывал – надо поскорее ретироваться, но Мег почувствовала, что опоздала. Она уже запустила механизм, который должен перевернуть всю жизнь капитана Тальберта. Не встреться она с ним сейчас, он сам позже стел бы разыскивать ее.
И он был ее последней надеждой.
– Женская баня работает в соседнем доме.
Звук, его бархатного голоса ударил по ее нервам; словно вдруг разом взлетела стая голубей.
– Вы капитан Джейкоб Тальберт? – резким от напряжения голосом спросила она, стараясь подавить чувство тревоги и ожидая, подтверждения, хотя заранее знала ответ.
– Да, это я. – Выражение его лица мгновенно стало замкнутым.
– Тогда я попала туда, куда нужно. Я вовсе не заблудилась.
– Если вы и не заблудились, то уж точно опоздали. – Он откинулся на край чана, вытянув руки в стороны и положив их на бортик. Мышцы бугрились на руках. Вода заструилась по бронзовой от загара коже труди, открыв ее взору коричневые плоские соски. Маленькие капли воды; как черные жемчужины, сверкали у него на ресницах и в волосках на теле.