– Вы не сможете силой заставить меня курить, – огрызнулся Джейк.
– Неужели? – мягко произнес Карл. – Я уже доказал вам, что могут сделать тупые мускулы, если есть чем заплатить.
Четверо из портовых громил, которые капали на Джейка, появились в комнате вслед за китайцем. Их мощные тела бугрились мышцами, в безжалостных глазах читалось одно желание – денег.
– Успокойте его! – скомандовал Карл.
Громилы схватили пленника за руки и за ноги. Несмотря на боль от стальных обручей, впившихся в запястья и лодыжки, Джейк сопротивлялся изо всех сил. Одна-единственная мысль билась в мозгу, заставляя его сопротивляться с нечеловеческой энергией: если он позволит этому случиться, если не найдет способа вырваться отсюда, он никогда не сможет прийти к Меган, прийти и сказать, что любит ее.
Перед Эдвардсом больше не будет преграды, и убитая горем Меган тоже сдастся.
– Сукин сын! – заорал Карл, когда Джейк ударом головы, разбил одному из бандитов нос; из носа хлынул поток крови, а из глотки – вопль боли. – Неужели вы вчетвером не можете справиться с человеком, прикованным к койке? Сделайте так, чтобы он не шевелился.
Головорезы изменили тактику. Один навалился Джейку на колени, не давая пошевелить ногами. Другой крепко схватил его за волосы, а третий прижимал к кровати руки. Четвертый похожими на когти пальцами стискивал щеки, разжимая челюсти. Китаец в этот момент просунул между зубами мундштук трубки и поднес пламя свечи к опийному шарику.
Кто-то зажал Джейку ноздри. Он пытался бороться, но это лишь быстрее сжигало последний кислород, остававшийся в легких.
В конце концов он вынужден был впустить в легкие облако едкого дыма. Его заставляли глотать проклятый дым вновь и вновь.
Странное оцепенение поползло по его телу, оно вытягивало силу из его мускулов. Он пытался противостоять этому отвратительному ощущению, но оно подавляло все, что было в нем от человека, от самурая. Он познал зло в его чистом виде, познал его искушающую силу, его лживые посулы… Воистину это был змий из райского сада.
Затем он почувствовал наслаждение. Ему казалось, что он лежит на мягком сыром песке, а теплые волны моря омывают его кожу и нежно несут не к смерти, а туда – в атласные голубые глубины.
В полудреме он не отрывая глаз от пламени свечи, медленно двигавшегося через пространство и время, чтобы лизнуть коричневый шарик в чашечке трубки. На мгновение шарик вспыхивал алым светом.
Он чувствовал, как его желание сопротивляться съеживается в этом крошечном пламени, летит в бездонную пропасть вечности, и он не мешал этому. Сколько бы он ни боролся, ему все равно не хватит сил противостоять влиянию наркотика, пожирающего его личность.
Вот и еще одно последствие его неудачной попытки защитить жизнь Дугласа Маклаури, теперь и за это он должен презирать себя.
Джейк повернулся на бок, и его стошнило на пол.
Меган сидела на низком каменном бортике, окружавшем фонтан в саду внутреннего дворика. Она вытерла руки о ткань своего темно-серого платья и поставила на колени миску с листьями салата и ломтиками фруктов.
Этим утром она решила, что ее терпение должно быть вознаграждено.
Из-под густой листвы донесся слабый звук – там кто-то скребся. На дорожку своей характерной переваливающейся походкой вышли игуаны и заковыляли к ней. Все три дня с тех пор, как Джейк исчез, она приходила сюда к животным, стараясь приручить их к себе, угадав, их любимые лакомства.
Чуть поколебавшись, ящерицы влезли на бортик по обе стороны от Меган. Ее сердце быстро забилось. Удалось! Они подползли к ней с обеих сторон, и каждая, подняв переднюю лапку, стала скрести по коленке, пытаясь достать клубнику из миски. Когти цепляли ткань. Добыв ягоды, они начинали чавкать, сок тек изо рта на платье, оставляя несмываемые следы.
Но Меган это не волновало.
Голубое кимоно, которое она каждую ночь перед сном надевала на голое тело, да вот еще игуаны – это все, что осталось у нее от Джейка. Ящерицы были как бы мостиком к нему.
В сад вошел Роберт. Вздрогнув, он остановился в отдалении.
– У дверей ждет мистер Дэниел Марш, мисс Меган. Он пришел за этими тварями.
У Меган перехватило дыхание. Как, уже?
– Проводи его сюда, Роберт, – попросила она с дрожью в голосе.
Минутой позже в сад вошел высокий человек. Меган настороженно изучала натуралиста, обратив внимание на его безукоризненно сидящий сюртук, серые брюки, белоснежную сорочку и темно-русые волосы. Выражение его красивого лица отчасти скрывали очки в тонкой золотой оправе, гордо сидевшие на орлином носу.
– Мистер Марш, надеюсь, вы извините, я не встаю, – сказала она с вымученной улыбкой. – К сожалению, я в данный момент ограничена в движении.
– Разумеется, мэм. Я… – начал было Дэниел и осекся.
– Что-нибудь не так?
– Да… нет… все в порядке. Просто я никогда прежде не встречал женщин, благожелательно относящихся к рептилиям. Право, это поразительно! – В его сильном высоком голосе слышался английский акцент.
Большим пальцем Меган провела по жесткой пластине: между радужными глазами самки.
– Я очень их полюбила, – с нежностью сказала она.
– Вижу. – После минутного колебания он прочистил горло. – Капитан Джейкоб Тальберт телеграфировал мне, что я найду, игуан здесь.
– Он оставил их, поскольку считан, что им будет тут хорошо.
– Право, изумительные экземпляры, – сказал Дэниел, приближаясь. В глазах его горел неподдельный интерес.
– Не называйте их так!
Он вздрогнул и отступил на шаг, часто моргая за стеклами очков.
– Не называть их… как? Экземплярами?
– Вот именно, – резко бросила Меган, вдруг рассердившись. Она сама не ожидала от себя ничего подобного и даже испугалась. На глазах выступили слезы. – Это звучит, словно вы собираетесь препарировать их в лаборатории. Я этого не допущу.
– Не беспокойтесь, мисс Маклаури, – с мягкой улыбкой успокоил ее Дэниел. – Я вовсе не собирался этого делать. Напротив, я хотел спарить этих чудесных животных и изучать процессы их размножения и другие привычки. Кажется, они любят клубнику? – добавил он, разглядывая остатки их трапезы на подоле платья Меган.
– Это их любимая еда, – угрюмо призналась она и ласково погладила самку под подбородком. – Их надо кормить клубникой и сочными фруктами. Но не берите пример с меня и не перекармливайте их. Смотрите, какими они стали толстыми и прожорливыми. И не забывайте время от времени приласкать их… – Ее голос внезапно прервался.
– О, конечно! – пробормотал Дэниел, нарушив неловкую тишину. – Я и сам намеревался уделять им максимум внимания. Доверие, которое вы у них завоевали, вызывает во мне жгучую зависть.
Она больше не могла удержать слез, которые потекли по щекам. В ужасе она быстро смахнула капли – никогда еще Меган не позволяла себе плакать в присутствии незнакомых людей.
– Мисс Маклаури, ну пожалуйста. Я… э-э… н-ну… О, черт возьми!
– Простите меня, мистер Марш, – пробормотала Мег, растроганная его замешательством. – Обычно из меня слезинки не выжмешь.
– Я обратил внимание, что ваш дом в траурном убранстве. А дворецкий упомянул, что ваш отец погиб неделю назад. Примите мои самые искренние соболезнования.
– Благодарю вас, сэр.
Он взялся за край оправы и поправил сползшие очки.
– Я останусь в Сан-Франциско еще несколько дней. Мне надо… навестить друзей, кое-что купить, ну все эти дела, вы знаете. Нельзя ли пока оставить игуан здесь? Лучше мне их нигде не устроить.
Его слова отогрели Меган. Она улыбнулась подрагивающими губами.
– Спасибо. Они будут готовы к путешествию через два дня. Простите меня за такое… необычное поведение.
– Что вы, что вы! Я был рад увидеть, что малышки здесь как сыр в масле катаются. – Он поклонился и вновь поправил очки. Обернувшись, он смущенно пробормотал: – Куда это дворецкий засунул мою шляпу?