«Вот она, страна мочика», — потрясение думала я. Как столь процветающая цивилизация, способная создавать произведения искусства, вроде той подвески, владелицей которой я оказалась, могла произрасти на столь негостеприимной почве? Уму непостижимо. Однако именно так оно и было. Примерно за сто лет до Рождества Христова в долине Рио-Моче зародился некий политический союз, который вскоре окреп и распространился на север. В Серро-Бланко были возведены гигантские сооружения. В столице возвышались две величественные пирамиды, Уака дель Соль и Уака де ла Луна, храмы Солнца и Луны.
На протяжении нескольких веков индейцы мочика усиливали свои позиции, строя в речных долинах к северу и югу от столицы религиозные и административные центры: контроль за водой в столь засушливых краях играет наиглавнейшую роль. Они разработали систему каналов, что тянулась с высоких склонов Анд, доставляя воду и орошая ею земли пустыни.
У мочика была весьма сложная социальная структура: элита, класс воинов, ремесленники и крестьяне. Их замысловатые ритуалы подчас включали человеческие жертвоприношения. Знатнейших вождей мочика хоронили с пышностью, бросающей вызов Египту, а их яркие мифы, точнее, те обрывки, что дошли до наших дней, и по сей день завораживают умы ученых.
Однако в конце шестого века в северной прибрежной пустыне разразилась экологическая катастрофа. Череду длительных испепеляющих засух прервал внезапный опустошительный потоп, уничтоживший большую часть Серро-Бланко и других городов мочика. Индейцы пытались отстроить свою столицу, однако империи был нанесен невосполнимый ущерб, и постепенно цивилизация мочика пришла в упадок, сменившись другими культурами. И много веков прошло до тех пор, пока человечество вновь узнало и оценило все величие давно вымершего народа.
Пока я размышляла о расцветах и падениях цивилизаций, мне вдруг подумалось, что куда как полезнее было бы поразмыслить о событиях не столь отдаленных. Кажется, последнее время, с тех самых пор, как я обнаружила в магазинчике полубесчувственного Алекса и истерзанное тело Ящера, голова у меня работала не так четко и ясно, как хотелось бы. Особенно после мрачной находки в нью-йоркской галерее «Дороги древности».
Я могла сколько угодно смеяться над мрачными пророчествами Ягуара насчет «покалипсиса» и дремлющих в гробницах проклятий, но с абсолютной уверенностью ощущала: все те ужасы, что произошли за последнее время, каким-то образом связаны с древним изделием индейцев мочика. Вспомнить хотя бы, что неприятности начали обрушиваться на меня после того, как я приобрела так называемые реплики. Более того, почти со всеми, кто имел к этим репликам хотя бы косвенное отношение, рано или поздно случалось что-то плохое, а подчас и с летальным исходом. Даже А. Дж. Смиттсон, покойный владелец Смиттсоновской галереи, который даже не успел приобрести их, умер мучительной и кровавой смертью.
Все дело в том, что я абсолютно не верю в проклятия.
И вот я сидела в автобусе, направлявшемся в Кампина-Вьеха, то самое место, где якобы была изготовлена одна из этих реплик, похищенная ваза. От Трухильо меня отделяло три часа езды на автобусе, от Лимы — четыреста или пятьсот миль, а от людей, которых я любила, — целая жизнь.
«Все это полный бред, — думала я. — Возвращайся домой. Ты сумеешь убедить Роба, что ни ты, ни Алекс ни в чем не виноваты. Да, он сейчас очень зол, но злость пройдет — и он тебе поможет».
— Кампина-Вьеха, — объявил водитель.
К добру ли, к худу ли, но я прибыла к своей цели.
Я вылезла из автобуса. Двое моих молодых приятелей — тоже.
Стив Нил обещал, что будет поглядывать на остановку — и сдержал слово. За те несколько минут, что мне пришлось подождать, я успела слегка оглядеться по сторонам. Кампина-Вьеха оказалась не таким уж и мелким городом. Прямо напротив раскинулся рынок, где вовсю кипела торговля. Юные хиппи — иным словом их не назовешь, хотя термин этот, безусловно, устарел, — тем временем искали, на чем бы добраться до коммуны.
Похоже, излюбленным средством передвижения в Кампина-Вьеха являлось мотоциклетное такси. Ягуар с Пачамамой тщательно пересчитали мелочь — они явно сидели на мели, даже больше, чем я, — и попытались сторговаться с одним из водителей рядом с автобусной остановкой.