Но в первый миг ведун не обрадовался – испугался, как пугается человек, ступивший ногой на твердый с виду мост и внезапно провалившийся в пропасть. Спасаясь, Олег прыгнул обратно и… И вполне даже успешно распрямился возле костра.
Вот это да!
Середин облизнул холодные губы, ступил в тень снова.
И ничего не случилось! Возможно, из-за того, что грудь и голова оставались освещенными солнцем. Присел – и тут же ощутил уже знакомое чувство падения, легкой невесомости. Растворения в безразмерном полумраке. Ведун попробовал пошевелить руками, ощупать себя. Но, похоже, плащ скрывал своего владельца даже от него самого. Тогда Середин попытался встать и… И оказался на ногах у края своего укрытия.
«Надо же, как интересно… Получается, стоит выглянуть на свет – и ты опять реален? Нужно будет потренироваться. Но для начала попробовать пройти в таком растворенном состоянии хоть несколько шагов».
Ведун поднял собранный мешок, вскинул его на спину, выбрался из ямы и пополз в сторону густой ели, тень от которой падала в двух десятках шагах от него. Встать на ноги молодой человек даже не пытался – проваливаться по пояс ему не хотелось, замучишься потом обратно на наст вылезать. Полминуты пыхтения – и Олег соскользнул в тень, словно лодка в русло реки, без труда промчался почти до самого комля, и здесь остановился, оглядываясь. Высмотрел чуть в стороне ровную линию от ствола одинокой сосны, аккуратно пробрался до нее, стремительно взмыл до самой кроны, которая смыкалась с тенью какого-то лиственного дерева с обширной, но полупрозрачной по зиме кроной. К удивлению Середина, скользить по этой паутине оказалось так же легко, как и по плотному еловому сумраку. А от корня дерева начался плотно облепленный кустарник с тенью почти на две сотни саженей…
Карачун оказался прав: теням лыжи не нужны! Ведун скользил от дерева к дереву, через кустарники и ложбины с такой легкостью, точно подгоняемый ветром листок по поверхности пруда. Ему даже не требовалось отталкиваться – достаточно было посмотреть, куда нужно попасть, и захотеть… И вся его эфемерная сущность тут же мчалась туда.
Не прошло и часа, а Середин уже втянулся: глаза привыкли выискивать впереди, среди путаницы теней, самые широкие темные полосы, находить места их смыкания, перескакивать с одной на другую, не касаясь света, обходить прогалины, хорониться в сумрачных ложбинках, перемахивать поляны по мостам, проложенным высокими соснами, или обходить их вольготными темными ельниками.
Пару раз, правда, Олег промахнулся, выскакивая из тени на свет и глубоко зарываясь в искрящийся снег. Но Середина это только подзадорило – он тут же рыбкой нырял обратно в тень и мчался дальше так быстро, как только позволяло его новое состояние.
Азарт скорости, восторг от внезапно появившихся возможностей на некоторое время так увлекли молодого человека, что он забыл, куда и зачем стремится. А когда вспомнил – то даже не сбросил темпа. Ведь Карачун утверждал, что плащ знает дорогу к святилищу на горе великанов! Раз удивительный подарок бога мрака не мешает мчаться по теням на запад – наверное, он скользит в нужную сторону.
Раза три во время своей стремительной гонки ведун проскакивал через лыжни. Идущие по насту неглубокие полосы, судя по слабой накатанности, принадлежали охотникам, что проходили здесь раз в два-три дня, проверяя ловушки. Видимо, потомки рода храброй росомахи обитали и здесь, добывая себе на пропитание где зайца, где косулю, а где лису. Однако никого из людей Середин не заметил.
Стремительная гонка длилась несколько часов – пока Олег не врезался в какую-то мягкую упругую стену. Это произошло настолько неожиданно, что он даже выкатился в просвет между сосновыми кронами, по грудь провалившись в снег, и потом долго выкарабкивался из рыхлой белой массы, прежде чем снова добрался до тени ствола.
Чуть передохнув там, ведун снова двинулся вперед – и снова неведомая сила остановила его между деревьями.
«Может, не туда иду?» – усомнился молодой человек и, подумав, свернул влево, к ельнику, потихоньку снова ускоряясь.
Так он промчался две сотни саженей, миновал ельник и ивовые заросли и торопливо затормозил…
Впереди открылась небольшая поляна, на которой стоял, укрывшись белой шапкой, деревянный идол, глядя на гостя черными глубокими зрачками.
«Вот проклятие! Граница…»
Похоже, святилище с «Голубиной книгой» находилось совсем рядом. Кому еще, кроме ее служителей, могло прийти в голову расставить в диком лесу заговоренных истуканов, оберегающих невидимую черту?