– Сочувствую вам, – сказал он. – Но вряд ли чем-то смогу помочь.
– Как же, – возразила Мэрион. – Очень даже сможешь! Такой рыцарь при оружии уж точно убедит Мелиссу оставить нас в покое.
Прочитав на его лице сомнение, женщина добавила:
– Я заплачу!
– Не нужно, – ответил Рикки. – Вы итак меня накормили. Скажите, вы не пробовали помириться с сестрой? Дом у вас большой, и в нынешние времена я бы советовал держаться вместе.
– Не думаю, что её это устроит. Заполучив то, что хочет, она вышвырнет нас вон.
– Сколько лет вашему сыну? – поинтересовался Горностай.
– Да как тебе примерно, – ответила Мэрион. – Но он по наивности считает, что Мелисса бессильна что-либо предпринять. Всё успокаивает и притом меня не слышит.
– Если закон на вашей стороне... – начал было Рикки.
– На моей, на моей! – убежденно проговорила женщина. – Погоди, я бумагу покажу.
Пока она ходила куда-то, Горностай раздумывал, как бы вежливо уйти. Он поднялся из-за стола и уже направился было к выходу, как Мэрион перегородила ему дорогу.
– Вот, – она развернула свиток. Под сведениями о том, кому принадлежит дом, была прикреплена восковая печать с эмблемой Зарингхалда. Которого больше не существовало. А значит, это дело и Грэя тоже.
– Прошу тебя, милый, – Мэрион схватила его за руку. – Помоги! Ведь она нас с Жаном со свету сживет!
Рикки вернул ей свиток.
– Хорошо, – устало проговорил он. – Я встречусь с вашей сестрой, но ничего не обещаю.
Глаза женщины загорелись. Она проводила его до двери и уже у порога добавила:
– Самое верное – это в тюрьму её.
Не ответив, Рикки вышел и вернулся к своей лошади. Похлебка в доме Мэрион оказалась вкусной, а вот послевкусие уж больно кислым.
***
Буквы на табличке истерлись, и надпись теперь едва угадывалась.
«Город, рожденный дважды», – прочитала по памяти Эри.
В животе заволновалась от воспоминаний. В Ланкасе она подружилась с Наштой и влюбилась в Тирка, получила первую работу сначала у Элисон, а потом у Загира в лечебнице. Здесь же впервые использовала магию. Теперь всё это казалось таким же далеким, как и детство в Шадер.
Да и сам город изменился. Как и везде, улицы здесь были пустынны, окна в домах закрыты ставнями или заколочены. Даже на рыночной площади было раскинуто меньше десяти палаток. Спешившись, Эри подошла к торговцу тканями и поинтересовалась, нет ли короля в городе. При упоминании Хинта, по лицу мужчины пробежала тень, и тот коротко ответил, что ничего не знает и вообще очень занят.
Другой торговец предложил купить аргонских амулетов против демонов, намекая, что откроет рот лишь после сделки. Но цену он заломил такую, что Эри пришлось вежливо отказаться.
«Если король и в городе, то будет он, скорее всего, в доме наместника», – заключила она, забираясь на лошадь.
Дорогу Эри смутно помнила, но сама не поняла, как оказалась у «Орлиного глаза». В отличие от домов вокруг, окна в таверне не были заколочены. Стекла отсутствовали, дверь была сорвана с петель. Привязав лошадь, Эри вошла внутрь. Доски, которые она когда-то натирала до блеска, покрывал толстый слой пыли. Столы и лавки перевернуты и разбросаны. За стойкой и на кухне пусто.
Поднявшись на второй этаж, она зашла в комнату, где когда-то жила. На удивление здесь мало что изменилось. Все та же кроватка, укрытая пыльным пледом. Здесь она видела сны о Человеке, окруженном сиянием. Который на самом деле оказался эльфом Орингом Найтингейлом. Он тогда говорил о силе и предназначении, но у неё на уме было лишь как выбраться из любовного треугольника.
Впрочем, из него она действительно выбрались. При мысли о ныне мертвых Наште и Тирке на глаза навернулись слезы. Эри присела на табуретку и закрыла лицо ладонями. В тишине и одиночестве она позволила себе поплакать.
За окном начало темнеть. Вернувшись на улицу, Эри поняла, что провела в «Орлином глазе» дольше, чем планировала, и теперь посещать короля было поздно. Забравшись на лошадь, она направилась обратно в сторону рынка, но до площади не доехала, а свернула влево.
Фонари в Ланкасе теперь мало кто зажигал. Только у лечебницы горело два, как ночные стражи. Вид танцующих огоньков в стеклянных коробочках вселял надежду, что с Загиром ничего не случилось.
Привязав лошадь, она поднялась по широкой лестнице и постучала в дверь. Открыли на удивление быстро. На пороге стояла крупная женщина в сером платье с белым передником.