— Памагиииите! — не успокаивался возница, сбивая меня с приятных мыслей.
С подскакивающей от гонки телеги рассыпались покупки, выводя из строя тех, кто не успел спрятаться. В таких условиях те, кто за мной следил, оказались как на ладони. Серьезно, ты делаешь вид, что заинтересован связкой бубликов? А взбешенная кобыла ничуть не мешает их сосредоточенно пересчитывать?
Я осуждающе помотал головой, отметив ещё двоих недошпионов, чуть подальше, и уверенно вышел на середину мостовой. Раскинул руки в стороны и усмехнулся. Геройствовать меня не тянуло, но вот животное жалко стало. Зашибет кого, так пристрелят.
Тени могли убить, могли испугать, могли поглотить. Но у всего есть обратная сторона, к ней то я и обратился. Ведь именно покой тянул к себе потерявшихся в Тенях. Да, это было сложнее, чем использовать силу в боевых целях. Особенно сделать так, чтобы лошадь не успокоилась навечно.
Я призвал Тени осторожно, опутывая ими ноги животного из самой земли. Малейшее воздействие, которое не заметил бы и Видящий. Рассчитал, чтобы лошадь оказалась прямо передо мной. Когда есть возможность, я люблю эффектность, есть грешок.
Так что для всех свидетелей это выглядело так, словно я одним суровым взглядом остановил бедствие.
Одного я не учел...
Лошадка, несущая свою непростую службу в городских условиях, была экипирована специальным мешком. Чтобы не портить естественными нуждами дорожное покрытие. Уж не знаю, как она донесла все до места остановки. И почему именно в этот момент из ближайшей лавки с вывеской «Круасанная» вышел аристократ.
В том, что мужик сильно благородный, сомнений не возникло. Костюм с иголочки, горделивая осанка и высокомерно сморщенная рожа. Ну и огромный родовой перстень, сверкающий брюликом на солнце.
Кобыла наверняка тоже впечатлилась бы и скорее снесла бы меня. Но против Теней не попрешь, как и против законов физики. Мешок от резкой остановки качнулся и все его содержимое полетело. Метко, четко. А нечего было рот открывать, явно ведь наорать хотел.
Аристократ попрехнулся, заметил мой насмешливый взгляд и рванул обратно, за круассанами. Вот, а был бы нормальным, ел пряники и, гляди, ничего такого не случилось бы. С этой мыслью я вернулся к своему занятию, то есть откусил ещё кусок вкуснейшего медового пряника.
— Господин! — парень на телеге не заметил этой чудесной сцены, смотря на меня выпученными глазами. — Боже храни вас, господин укротитель!
Чего? Я даже пряник перестал жевать. Так, я всё таки, похоже, сделал что-то не то...
— Анималист... — сдавленно зашептали со всех сторон. — Это анималист...
Выступил эффектно, Тени меня забери! Люди спешно выходили из лавок и окружали меня, тихо переговариваясь. Некоторые, самые невоспитанные, стали пальцами тыкать. Для тех, кто ещё не понял, на кого пялиться.
Так, что за? Про стихийников мне рассказывал Денис, про церковников тоже. Но вот про иные виды магии ни слова. Это вообще хорошо или плохо? Вроде народ смотрел на меня с опаской, но не страхом. Как на диковинную зверушку, в общем. Пора валить из под этих лучей славы.
В подтверждение моих мыслей тревожно зазвонили колокола. Не обычный мелодичный перезвон, к такому я уже привык и даже полюбил, удивительной чистоты звук оказался у псковских колоколов. А сигнал. Случилось что-то скверное. Не самый худший вариант, тогда бы вся сотня звонниц разнесла над городом эту весть. Но достаточно, чтобы услышали везде.
В разновидностях таких сигналов я ещё не очень хорошо разбирался, не добрался до изучения. И теперь надеялся, что это не какая-то магическая сигнализация. Против тех, кто животных любит.
Но народ заохал и засуетился, разбегаясь. На меня никто уже не обращал внимания, кроме возницы. Парень от перезвона очнулся и принялся собирать разлетевшиеся коробки и пакеты, не забывая посматривать на меня с восхищением. Колокола смолкли и над Торгом повис их тихий остаточный гул.
На этой ноте я решил удалиться, не прощаясь. Уже заранее присмотрел узкий проход между домами, где можно было скинуть слежку. Но спасенный резво подскочил ко мне и ухватил за рукав.
— Господин укротитель! А как же награда? Я работаю на...
— Брысь! — рявкнул я на него, с треском выдирая рукав. — Никакой я не укротитель!
Его горящие глаза мне не понравились. Такой взгляд бывает у человека, почуявшего быструю и простую наживу. Вот и помогай после этого... Ладно, хотя бы кобыла глядела на меня с искренней благодарностью, флегматично пожевывая удила.