Орать Бутурлин при таком количестве свидетелей не стал. Очень многозначительно на меня посмотрел и забрал на флагман великого князя с его дружиной, страдающей похмельем. Влад смотрел на меня умоляюще, но что я мог сделать? Третий раз украсть владыку? Что-то мне подсказывало, что можно, но не так скоро, после первых двух раз…
В конце концов, меня тоже ждали дела не менее важные, чем управление городом.
Мы пристроились в хвост боевому построению и шли домой. Дарья на просьбу подогнать нас, удивилась и горячо отрицала, что творила подобное ночью. Мол её способностей на такое не хватило бы. Я спорить с ней не стал, остальные тем более боялись связываться. Даже воинственные сестрички глядели на ведьму с уважением.
Денис пожаловался на голод и ушел на камбуз, а Петя задремал на ящиках, прикрываясь каким-то сомнительным на вид брезентом. Празднование удалось.
А по прибытию в порт меня сразу унесло, разгребать текущие задачи. Я торопил переезд, не желая более ночевать в каморке. А так как вся женская часть команды наотрез отказывалась ждать более комфортных условий, то пришлось обустраиваться по минимуму. И этот минимум рос с пугающей прытью…
Тем более что часть дряхлых построек мы ночью всё же разрушили. Ну хоть «конура» моего нового монстра уцелела. Я заглянул туда и увидел слегка ошарашенные глаза медведя-мутанта. Извинился и уехал на Торг.
Весь день прошел в суете и заботах, но столь приятных, что усталость опасалась наваливаться под давлением счастливых эмоций.
Я распределил ремонтные работы, обозначил приоритет облагораживания, внес коррективы после обсуждения с девушками. Потом ещё раз, и ещё, пока их всё устроило. А потом и вовсе свалил на них волнующие исключительно девочек нюансы.
К ночи вымотались все. Только меня будоражила мысль о том, что сейчас я доберусь до фамильной библиотеки. Эта ночь была только моей. Дарья и сестры поехали ночевать в Цитадель, последний раз. Им, к моему счастью, не успели что-то доставить, без чего женский быт невыносим. Вроде зубных щеток с щетиной из усов единорога. В такие подробности я не вдавался. Рабочие разъехались до утра, а я отправился на поиски того, ради чего я так напрягался, снимая проклятие.
Компанию мне составила лишь живность. После заката вылез из какой-то дыры ёжобраз, сунулся к медведю и вылетел оттуда, вереща. Косолапый выбрался во двор и я тоже слегка опешил. Охренел, то есть. Его длинная густая шерсть приобрела оттенок свежевыпавшего снега. Теперь он ещё больше походил на йети, если бы не рога. Которые, к слову, переливались золотом.
— Ээээм, это вообще как, нормально? — зачем-то спросил я у него.
Белоснежный мишка довольно зарычал, что я интерпретировал как положительный ответ. Нечисть доверчиво ткнулась носом мне в плечо, чем едва не свалила меня с ног. Я рассеянно погладил его. На ощупь шкура была шелковой и мягкой.
Из-за дерева испуганно выглядывал Лысик, но при этом угрожающе хрюкал. Я махнул ему рукой:
— Выходи, будете знакомиться. Это… — я осмотрел чудо природы. — Будешь, кхм, Зефиркой. Нравится?
Мне показалось, что медведь ответил недоуменным взглядом. Так на психов смотрят, неопасных, но уже неизлечимых. Новоявленный Зефирка возражать не стал, вздохнул только обреченно. Смирился с талантами именования своего нового хозяина. Ну а что, это лучше чем Снежок.
Тем не менее зверушка сразу же показала свою полезность. Когда два питомца обнюхали друг друга и решили, что пока пробовать на вкус не надо, я выдал в ночь глубокомысленное:
— Не подскажете, как пройти в библиотеку?
На что Зефирыч прикусил меня за рукав и настойчиво потянул в сторону дома. Я последовал за ним и зверюга неуклюже поцокала своими когтищями по паркету, приведя к лестнице в подвал. Причем я был уверен, что ещё днем её тут не было.
Подумав, что надо бы с этой Белоснежкой побродить по имению, чтобы он открыл всё сокрытое, я спустился вниз. Встал перед дверью без признаков замка или ручки и задумался, как её открывать. И снова на помощь пришел косолапый. Сверху раздалась возня, сдавленный хрип и медведь кубарем покатился по крутым ступеням, я чудом успел отскочить.
Зато его мощная туша выбила дверь напрочь. Следом проскакал ёжобраз с растопыренными иглами. Они оба скрылись в темноте и наступила тишина. Немного послушав, я решительно вступил за порог. Тут же по стенам начали загораться лампы, одна за другой, всё дальше и дальше. Я присвистнул. Размер родового хранилища оказался внушительным. И здесь были не только книги…