— Эспен! — прохрипел Людвиг, что вопреки чудовищной боли и начавшему сковывать тело савану Смерти, встал на ноги. — Спасибо за ружьё… капитан… Эспен… — и Жнец Таверн, вкладывая последнюю частичку собственной энергии двуручному мечу, подбросил его высоко над головами публики.
Даже Дорнан изволил посмотреть на полёт двухметрового клинка. Накрыв своим силуэтом Кустос, меч вонзился в землю перед паразитом. В эту же секунду Людвиг упал замертво на песок.
— Р-ра-а! — вскочил Эспен, хватаясь за стальной брус, который теперь так легко ложился в его руки из-за прилива адреналина и ненависти по отношению к Дорнану.
— Пошла! — рявкнул генерал, бросаясь на противника верхом.
Двое адептов приковали взгляды обеих армий, вернее того, что от них осталось. Когда до генерала оставались считанные метры, Эспен подвернул ногу и продолжил движение вперёд уже на заднице.
— Ува-а-а! — всем телом толкая чудовищный клинок, паразит провёл им по животу слоновой лошади — единственному незащищённому месту скакуна.
— Аргх! — простонал генерал, чувствуя как из-под седла прямо в живот ему вонзается широченное лезвие.
— Ха! — выдохнул Эспен, завершив вращение и выронив тяжёлый меч.
Слоновая лошадь прошла немного вперёд и рухнула на колени. Дорнан бросил последний взгляд на рассечённый живот и обмяк, повалившись набок вместе с верным скакуном и алебардой.
Едва это произошло, над долиной поднялись радостные крики.
Людвиг проснулся от лёгкого пинка в бок. Мокрая от росы трава приятно покалывала ладони, которые он подложил под голову. Кустос медленно клонился к закату, предвечерний ветерок приятно остужал лицо после пустынного пекла.
— Вставайте, капитан, — произнёс молодой мужчина с русыми волосами и бородой.
— Торфинн, ты? — приподнял бровь Жнец Таверн. — Значит, вот как оно выглядит… — вздохнул он, осознав, что к чему.
— Не думал, что Вы присоединитесь так скоро. Видимо, стоило брать в расчёт превосходство вашего безрассудства над всеми остальными чувствами, — укоризненно произнёс лейтенант, протягивая руку командиру.
— Ты здесь один? — спросил Людвиг.
— Обернитесь, капитан, — кивнул ему за спину Торфинн. — И снимите чёртову повязку, она Вам тут не понадобится.
Людвиг обернулся в сторону простирающегося до горизонта лагеря рейнджеров. У костров сидели десятки тысяч людей и каждого из них он знал поимённо. Их всех объединяло одно — они были мертвы.
— Помните Салли? — спросил лейтенант.
— Хороший был повар, — хмыкнул Людвиг.
— Он варит отличную медовуху. Пойдёмте, пока всю не растащили, — махнул рукой Торфинн.
— А потом? Как же Суд Равина? — поинтересовался капитан.
— До него тоже дожить надо. Сильно не напивайтесь, ночи здесь долгие и нелёгкие, но с Вами, думаю, мы найдём выход из любой передряги.
— Как в старые добрые?
— Как в старые добрые… — улыбнулся лейтенант. — Не находи, к слову, забавным, что мы оба здесь оказались из-за Эспена.
— Ты знаешь, я совсем не испытываю к нему гнева. Такие как Эспен… наверно, они нуждаются в таких как мы. Просто потому, что кто-то должен указать ему на всё дерьмо этого мира. А уж он, в свою очередь, как следует этот мир встряхнёт! Уверен, эту эпоху назовут именем нашего загадочного друга. Усёк?
Рыцарям Пурпурного Дракона позволили собрать тела убитых, включая Дорнана, и уйти за территорию Ультрас бескровно. Постепенно, в течении нескольких недель, вражеская Империя полностью вывела войска с оккупированных территорий. Даже тут не обошлось без выжженной земли и мародёрства, но таково было эхо войны. В верхах же начались мирные переговоры и большую часть ветеранов заменили на свежие подкрепления.
Через месяц остаткам Тринадцатого под командованием капитана Эспена, Лиса Пустыни было позволено покинуть Доменгон и вернуться в Старвод. О том, что его теперь зовут Лисом Пустыни, новоявленный командир узнал за кружкой медовухи.
Дело в том, что Доменгон стоял в климатической зоне, которая относилась к региону Великой Степи, а учитывая последние двести лет войны, из-за артиллерии и без того немногочисленная растительность вымерла, превратив подножие гор в пустыню. А поскольку Эспен провернул диверсию достойную целого сборника песен для пьяных менестрелей, то как и всякому былинному герою, ему требовалось подходящее звучное прозвище.