— Твою же мать, Энас! — выругался Лис, пытаясь изменить положение тела в пространстве.
Но сзади его уже догоняло другой, более массивный обломок стены, что накрыл парочку спустя секунду, припечатывая к земле.
Остатки армии Белого Феникса и Старвода отошли за Гибельную реку, когда убедились, что от Цитадели камня на камне не осталось. Не дождавшись никого более из крепости, они сочли Лиса Пустыни и его верную братию погибшими, о чём позднее и доложили генералу Бальдру.
По такому поводу Большерук объявил в окрестных городах траур, совместно с празднованием победы на культистами, донимавшими десятки миллионов людей по всей Империи Доминос.
О храбром Лисе Пустыни, его верной спутнице Глории и проворном лучнике Энасе сочиняли песни и баллады, неделя проигрывая их в тавернах. Ветераны с гордостью делились историями о том, как сражались с Лисом Пустыни плечом к плечу при Доменгоне, пусть большая часть из этих баек и не соответствовала реальности. Наёмники же, преподносили историю Эспена, как образец, к которому должен был стремиться каждый солдат удачи: прошедший путь от беглого преступника до капитана рыцарей, Лис Пустыни вдохновлял молодых и заставлял стариков чувствовать себя живее, чем обычно.
Всё это выглядело немного забавно, учитывая, что все три героя песен стояли на холме неподалёку от Старвода, ожидая рассвета.
— Ты это… не обижаешься, надеюсь? — спросил Энас, всё ещё испытывая вину за то, что едва не погубил товарища.
— Я всё понимаю, дружище, — улыбнулся Эспен. — Челюсть не сильно болит, а то я ведь тебя нормально так приложил?
— До свадьбы заживёт, — махнул лапой неко.
Кустос медленно показался из-за гор, заставляя друзей прикрыть глаза козырьком из ладони. Первые лучи приятно согревали кожу лица, несмотря на то, что на дворе уже стояла Осень. Через пару месяцев грянут лютые дожди и первые заморозки, но до тех пор, троица решила насладиться последним совместным рассветом.
— Отличное выдалось приключение, — громко втянув воздух носом, произнёс Эспен.
— Лучшее в моей жизни, — согласно кивнул Энас.
— Ква-а! — добавила Глория.
— Ты уверен, что хочешь пойти сам? — спросил Лис Пустыни и повернулся к другу. — Мы ведь договаривались, что я помогу тебе в твоём путешествии на острова Чиноэ.
— Знаешь, мне нужно некоторое время, чтобы переварить произошедшее. И Гарольд… он прав, пришла пора мне стать мужчиной. Для этого, я должен научиться стоять за себя сам.
— До сих пор не верится, что старика не стало…
— Я хотел, чтобы это произошло в более спокойной обстановке, на его Родине, — поджал ухо Энас. — Клянусь, что назову своего первенца в его честь, пусть Гарольд и не подходящее имя для неко. Но перед этим нужно, как минимум, мне прорваться до шестого уровня. Уйдут годы, возможно, вместе с тобой это случиться быстрее, но я должен сам преодолеть все невзгоды, чтобы закалиться… А ты, что планируешь делать?
— Залягу на дно. Как удобно, оказывается, когда тебя считают мёртвым, — ответил Эспен.
— Мне немного непонятно. Ведь ты для Империи новоиспечённы герой? Ещё можешь успеть «воскреснуть» и безбедно жить до конца своих днях на лаврах победоносца, — пожал плечами Энас.
— У героев слишком мало свободного времени. Мне оно понадобится, чтобы разобраться в дальнейшей жизни, — хмыкнул Лис Пустыни. — Да и строить карьеру солдата у меня желания нет. Война омерзительна.
— Остались вопросы? — поинтересовался одноухий.
— Их стало ещё больше, — вздохнул Эспен. — Видишь ли, паразиты — это константа. Они неизменны в своём поведение, но люди… они многогранны. Один и тот же человек может кардинально отличаться от себя прежнего уже на следующий день! Я думал, что пойму это, когда сам стану человеком, но, как оказалось, это только начало извилистого пути. Каким человеком я буду — вот то, что мне хочется узнать.
— В таком случае, могу пожелать тебе только удачи, брат мой, — ответил Энас.
— Ещё увидимся? — приподнял брови Эспен.
— Будем надеяться на то, что этот мир и правда так тесен, как о нём говорят, — честно ответил неко.
Они продолжали так стоять, пока Кустос не поднялся в полный рост над землёй. Дыхание перехватывало, но друзья должны были рано или поздно это сказать. Эспен решил начать первым, но перед этим поинтересовался:
— Скажи мне честно, мой мохнатый лучший друг: мы смогли сделать этот чёртов мир хоть немного лучше?
Энас поджал губы… Они заплатили за победу жизнями многих храбрых и доблестных людей. Тех, для кого слова «добро» и «честь» не были пустым звуком. А как доподлинно известно — негодяев всегда было стократ больше. И пока они втроём стояли на этом холме, где-то — разбойники насиловали женщин и детей, где-то — инквизитор отдавал приказы о сожжении сотен невиновных по обвинению в колдовстве, а где-то — враждующие Империи развязывали кровопролитные войны с миллионами жертв.