Пустой левый глаз, явно отнятый не зверем, шрам в виде «заячьей» губы, соединяющий её с носом от ножа, множество рубцов на щеках и лбу, а также лишённая двух пальцев правая рука говорили о многом.
И глаза.
Эспен никогда не видел у себя или у другого животного таких. Они принадлежали только некоторым двуногим, но от чего — Эспен сказать не мог. Он едва ли смог полностью понять жизненные принципы людей и до философии лысых обезьян толком не добрался.
Поэтому, он не рвался идти по Пути Тельмуса. Ему нужен был третий уровень для управления деревней после смерти Ярона и возможности выпускать наружу копящуюся звериную жажду крови. Этого было более чем достаточно паразиту от Древа Жизни.
В остальном, его цели были неизменны: сытно есть, спать в тепле, удовлетворять терзающую его человеческую оболочку жажду плотских утех и, в целом, быть на вершине окрестной пищевой цепочки.
Согласно справочнику, подаренному старостой — адепты уровня «зверь», в среднем, доживали до ста лет. Это был приемлемый для Эспена срок жизни. Он относился к смерти куда проще, ведь в бытность членистоногим слизнем, герой и не рассчитывал прожить дольше пары месяцев.
По меркам сородичей, он уже был сверх-долгожителем прожив целых три с половиной года (когда в начале Лета он получил самосознание, то не был старше двух недель), что уж говорить о целом веке. Его маленький мозг, даже усиленный мощностью человеческого попросту не выдержал бы дольше.
— Охотник — тот же солдат, но действующий по другому. Ты не солдат, нет… Но воин. Сильный воин, раз завалил седого кабана. И тренировать тебя нужно как воина — самостоятельную боевую единицу.
Седой кабан в роще, что слон в посудной лавке. Найти его не сложно, а вот в густых зарослях и более мелкую дичь, я тебя ловить научу. Кроме того, ты должен уметь ставить и распознавать вешки, а также изучить язык жестов если придётся взять тебя в отряд. Передвигаться ты тоже должен тише.
Я когда с остальными ходил за тушей по твоим следам диву дался как за тобой самим пара медведей не увязались.
Научу маскироваться. Не только задницу свою белую ты должен прятать уметь, но и запах, и даже дыхание.
В общем, работать есть над чем. Ярон говорил, что если станешь «зверем», он передаст деревню тебе. Я с ним не согласен, но если так будет, то по крайней мере волки и медведи никогда не будут нас тревожить, чуя силу третьеуровневого адепта. А там, гляди, найдёшь жену и думать за тебя она будет.
А может быть так, что и сам уму-разуму научишься, Храдхировы пути неисповедимы. — почесал седую бороду старик, — Ладно, иди, готовься к гуляниям, а завтра, с первыми петухами, чтобы был на пороге избы. Опоздаешь — поколочу так, что мать родная не узнает, хоть её у тебя и нет более. — ухмыльнулся Гунхильдр.
— Я не забуду этого, Гунхильдр. — благодарно ответил паразит, сумевший скопировать на своём лице доброжелательную улыбку.
— Я хочу поднять эту чарку за нашего нового-старого брата — Эспена! — встал из-за длинного стола староста Малых Дубков и все тут же замолчали, — Ты пришёл сюда не так давно, но уже успел стать родным и даже принести пользу нашей деревне. Если ты когда-нибудь решишь уйти, то знай: тебе здесь рады в каждом доме и каждый будет помнить о твоей добродетели.
А до тех пор, можешь пить с нами с одного бочонка и есть с одной тарелки, никто слова против не скажет. Так ведь? — обратился он к односельчанам.
— Нет, конечно! За Эспена! — ответили добродушные крестьяне.
Когда основные блюда были съедены, а мужики выпили большую часть хмеля, люди пустились в пляски вокруг большого костра. Молодые пары в отличии от стариков танцевали более плавно и чувственно. Кто-то уже даже покинул праздник и отправился в амбар или иное место, где можно было бы уединиться.
— Ты куда пропал? — одёрнула героя Грезэ.
Эспен сидел на берегу тихой реки, на том самом месте где его когда-то нашла рыжуля. Он вглядывался в собственные очертания и ловил себя на том, что какие-то «мысли двуногих» посещают его голову.
— Это место… Ты пытаешься вспомнить кем ты был? — спросила девушка, присев рядом с ним.
— Я уже даже не пытаюсь, но… Я как-будто чувствую… — Эспен понятия не имел как вывернуть это всё в более выгодную для себя сторону, — Чувствую, что я был одиноким до того как оказался в Малых Дубках.
Вряд ли в моей прошлой жизни я был на таких застольях. Вряд ли вокруг меня вообще жило столько доброжелательных и весёлых людей. Это сильно меня поразило и я… Я просто отошёл подумать об этом, чтобы не портить праздник видом своей кислой рожи.