— Не утруждайте себя, — поспешил сказать Тайен. — Мы понимаем по-местному.
— О! — радостно воскликнул жрец на родном наречии. — Это чудесно! Простите меня за любопытство, но я увидел, что вы входите, не осенив себя солнечным знамением, и сразу узнал в вас путников из Вессалии. Вы ведь пришли поклониться Всесоздателю?
— Конечно, — быстро ответил Тайен, заметив, что южанин тактично не стал спрашивать о том, готовы ли они поклониться еще и вестникам. — Но, если вы позволите, нас волнует такой деликатный вопрос касательно веры…
Казалось, жрец обрадовался еще сильнее. Наверное, ему нравилось играть роль миссионера. Или же он решил, что с новообращенных можно будет выбить больше пожертвований.
— О, я готов ответить на любые ваши вопросы о Всесоздателе и поклонению ему в Гирантисе! Что бы вы хотели узнать?
— Не я, — Тайен махнул рукой в сторону Эль и Караса. — Мои друзья из других земель. Они не понимают, каково это — молиться Варону, Иешну и другим вестникам наравне со Всесоздателем. Мы долго спорили о том, достойны ли они поклонения, и вдруг я увидел, как солнце освещает ваш храм. Невероятное зрелище! — он округлил глаза, изо всех сил стараясь выглядеть хоть сколько-нибудь набожным. — И тут я понял: это знак! Мы должны прийти сюда и попросить сведущего человека, чтобы он рассказал о том, как в Гирантисе верят в Великого благодетеля.
— Да, знак, не подлежит сомнению, что это был знак! — закивал жрец. — О, я вижу, что среди вас есть эманец. Рад видеть, что кто-то из вашего народа готов отринуть тьму ереси и принять в свою душу свет истинной веры!
Как скрипят зубы Караса, было слышно даже в нескольких шагах от него. Тайен повернулся и многозначительно приподнял бровь, вынуждая целителя подыграть.
— Д-да, — процедил тот. — Я готов. Но у меня… очень много вопросов.
— Это чудесно! — поддакнул жрец. — Удивительное совпадение: в нашем храме есть юный послушник по имени Юки. Он приехал из Эмана, увидел Золотой храм, и его сердце навсегда осталось здесь. Не хотите ли вы побеседовать о вере с соплеменником? Я уверен, что он лучше меня поможет свету пробиться к вашей душе!
Карас уничтожающе глянул на Тайена и уныло произнес:
— Хочу.
Эль, которая все это время держалась позади, отодвинула мужчин и обольстительно улыбнулась жрецу.
— А моей темной душе вы поможете принять в себя… свет? Я бы предпочла, чтобы это сделали именно вы!
Маг закашлялся. Южанин, то ли не понявший намек, то ли, наоборот, понявший его очень хорошо, смутился и потер курчавую бороду. Затем, видимо, он принял решение и простер к Эль руки.
— Конечно! Кто я такой, чтобы отказывать в просвещении юной и невинной душе? А вы…
Он собирался обратиться к Тайену, но жреца прервало пение. На звук обернулись почти все посетители храма.
Пел мужчина. Маг узнал слова южной молитвы, просящей о посмертном отдыхе. Густой, сочный голос доносился откуда-то из-под земли, поднимался наверх и, распространяясь по всему храму, затихал в высоких сводах. Он переливался, дрожал на верхних нотах, а затем его тон снова падал так, что перехватывало дыхание. Глубокие низкие ноты что-то будили внутри, вселяли тревогу. Невидимый певец вкладывал в песню всю свою душу, и она откликалась даже в тех, не верил во Всесоздателя.
«Боже, умоляю тебя, ниспошли мне покой…»
Тайену показалось, что у него забилось давно истлевшее сердце. Порозовели щеки Эль, Карас нахмурился и поправил край тюрбана, почти полностью закрыв лицо. Спрятался. Даже раскосые глаза прикрывали торчащие из-под ткани пряди черных, как вороново крыло, волос.
— Какая красота, — прошептала ашари, когда голос стих.
— Это так, — подтвердил жрец. — Мы набираем самых лучших певцов, которые достойны петь в Золотом храме. У нас есть целая династия, которая посвятила свою жизнь служению у нас. Халид как раз из нее.
— Человек, который так поет, должен быть невероятно красив, — продолжала вздыхать Эль. — Душой, я имею в виду. Можно его увидеть?
Южанин натянуто улыбнулся.
— Боюсь, что нет. Халид человек скромный, он не любит излишнее внимание. И он сейчас очень занят подготовкой к вечернему служению. Уверяю вас, не стоит его не отвлекать.
— А откуда шел звук? — спросил Тайен, пользуясь моментом. — Там, под храмом, есть помещения?
— Конечно.
— А вы мне их тоже покажете? — с надеждой спросила Эль.
На сей раз жрец улыбнулся гораздо шире.
— Конечно!
Глава 8
После заката Небесный город казался мертвым. Ветер усилился, нагоняя из пустыни песок, и жители, учуяв приближение пыльной бури, скрылись в домах. Три чужестранца, бредшие по улицам, невольно привлекали внимание стражников, которые патрулировали центральные кварталы Таммарута. Кое-кто даже подходил и спрашивал, не заблудились ли они и не нужна ли им помощь. Тайен сомневался, что это был жест доброй воли. Глазки южан масляно блестели под железными шлемами, а беспокойство посещало стражников исключительно в самых темных и глухих переулках. При виде меча Эль и кинжалов Караса они разворачивались, иногда забывая поинтересоваться, знают ли путники дорогу до своего караван-сарая.