Хонакура задумался о том, сколько раз за сегодняшний день ему пришлось проявить власть. Долги его росли, а должников осталось немного.
— Все это очень печально, так ведь? Они сейчас лежат, накрытые простынями, не могут ни говорить, ни двигаться. Все бросились спасаться — в паланкинах, носилках, каретах. Иногда носилки несли жрецы! Там было двадцать два целителя и много прочего люда. Некоторых пострадавших сразу отвезли в город, но большинство остались в храме, их перевозили из комнаты в комнату, они входили в одну дверь и выходили в другую… Таких комнат, как эта, всего восемь или девять, — он показал на огромную дубовую дверь, — их охраняют.
Дверь вела в другой коридор, но Хонакура не счел нужным упоминать об этом.
— Их охраняют жрецы, — сказал молодой человек, — значит, вы не доверяете воинам? Конечно, я ведь видел этого больного. Вы опасаетесь, что они и в самом деле способны?..
— При нынешних обстоятельствах это возможно, — жрец печально кивнул. Охрана существует, чтобы поддерживать порядок, защищать паломников и карать виновных. Но кто следит за охраной?
— Я слышал, — тихо сказал Динартура, — что паломники подвергаются преследованиям. Вы думаете, тут дело рук воинов?
— Видишь ли, — начал Хонакура, — это не совсем так. Воины — они все же не бандиты, но за ними нет необходимого надзора и подкупить их легко.
— Но все же большинство из них — люди чести? — настаивал племянник. — Неужели нет никого, кому можно доверять?
Жрец вздохнул.
— Пойди во двор, — сказал он, — найди какого-нибудь воина, Третьего или, скажем, Четвертого, и спроси его об этом. Если он скажет…
Целитель побледнел и очертил в воздухе священный знак Богини.
— Лучше не надо, священный!
— Ты так думаешь? — его дядя усмехнулся.
— Я уверен, священный!
А жаль! Эта мысль показалась Хонакуре занятной.
— В чем-то ты, конечно, прав. Я уверен, что большинство воинов — честные люди, но каждый связан клятвой, которую он принес своему наставнику, а тот, в свою очередь, — другому наставнику и в конечном счете правителю. И только один правитель принес клятву самому храму. И если он не отдал приказ о патрулировании дорог, кто подскажет ему такую мысль? Остальные только молча исполняют его распоряжения. Им приходится держать язык за зубами, и даже старательнее, чем кому-либо другому, потому что в противном случае никто не позавидует их участи.
Он заметил, каким взглядом смотрит на него племянник, и понял, что обозначает этот взгляд: «Для своего возраста старик еще вполне…» Такая снисходительность раздражала его. Этому дураку никогда не добиться того, на что его дядя способен еще и теперь.
— Но что же с этим делать, священный?
Типичный пример бессмысленного вопроса.
— Молиться, конечно же! Сегодня Она, вняв нашим молитвам, послала нам Седьмого. Чтобы привести его сюда, Она вызвала демона.
— Изгнание демона всегда проходит так тяжело? — спросил Динартура и вздрогнул, увидев, что дядя нахмурился.
— Подобные церемонии происходят нечасто, но сутры говорят, что возможны самые неожиданные последствия, — Хонакура замолчал, и наступила тишина.
Скрипнула скамья, это Динартура откинулся назад и с любопытством уставился на дядю.
— А тот Седьмой, — заговорил он, — зачем его так оскорблять? Эта конура, и всего одна рабыня вместо целой свиты слуг?
К Хонакуре вернулось хорошее расположение духа, он усмехнулся.
— Никто и не подумает, что он скрывается в бедном домике для паломников. Эта хижина стоит прямо у дороги, и если воин проснется, он не сможет уйти, потому что у него нет никакой одежды. Но скажи, — его голос звучал заинтересованно, — кто эта рабыня? Кикарани обещала, что найдет хорошенькую. Как она выглядит?
Его племянник нахмурился, стараясь вспомнить.
— Обыкновенная рабыня, — сказал он. — Я велел ей его вымыть. Она высокая… крупная. Да, пожалуй, хорошенькая, — он помолчал, а потом добавил: — В ней есть какая-то животная чувственность, некоторым это нравится.
Как обычно! Во всяком случае, Хонакура еще замечал красивых девушек.
Он прекрасно знал, какие обязанности Кикарани возлагала на своих рабынь. За свою работу на постоялом дворе она держалась обеими руками, и можно было себе представить, какие девушки работали у нее.
— Племянник! А ты что же, совсем не обратил на нее внимания?
Молодой человек слегка покраснел.
— Я думаю, дядя, она вполне подойдет; воин проснется, и ему чего-то захочется… к тому же он совсем голый.
Старый жрец фыркнул. Он собирался продолжить свою мысль, но в этот момент раздались громкие голоса и дверь распахнулась. Хонакура поспешно сполз со скамьи и подбежал к другому выходу. Повернувшись к двери спиной, он приготовился встретить пришедшего самой любезной улыбкой.