их фильмах и книгах, которые я читал или смотрел, злодеи предпочитали работать неподалеку от своих подопытных, предпочитая запрятаться поглубже. А с другой стороны, реальность могла сильно отличаться от написанной, кроме того, не забываем о потенциальных охранниках плюшек. Рыцари банально могли выполнить лишь основную задачу, а второстепенные оставить на потом. «Вниз... или все-таки, вверх?» Я остановился в нерешительности. Интуиция, в народе называемая жопной чуйкой, вопила благим матом, требуя убираться отсюда. - Раз пришел, надо идти до конца. Потом себя корить будешь, что поддался страху. - Прошептал я тихонько. «„Потом“ может и не быть» - проскочила ехидная мысль. Я решил бросить монетку: если выпадет король - пойду вниз, герб Штормграда - вверх. Повесив факел в пустой крепеж на стене, я порылся в кошельке, достал кругляш и легонько подбросил. Золотая капля, сверкнув, опустилась в подставленную ладонь и исчезла в кулаке. Резко выдохнув, разжал кулак: король. Сняв со стены факел, я двинулся к уже обнаруженной двери с засовом. Легкий скрежет заставил руки, перетиравшие деревянный прут, замереть. Чуткое ухо уловило легкий скрежет дверных плетей, ладони быстро утянули веревку обратно в лохмотья, и затерев свежий надпил грязью, исчезли. Звуки стали тише, узники этой странной тюрьмы, те, кто еще мог что-то соображать, помнили о пережитых мучениях и боли. Раздались легкие, осторожные шаги, и колеблющийся свет факела осветил фигуру в сине-белых латах. Фигура остановилась, посветила вокруг факелом, заставив пленника прикрыть веки. Он вгляделся в пришельца. Это был молодой воин, его лицо кривилось, он дышал ртом через раз, сплевывая, лицо кривилось в гримасе отвращения. Покрутив головой по сторонам, воин что-то тихо пробормотал и развернулся, собираясь уходить. Сквозь тихий вой и стоны ухо различило тихий скрежет когтей, и повинуясь какому-то наитию, он вложил все свои невеликие силы в один-единственный крик и потерял сознание. Вонь в верхнем зале не шла ни в какое сравнение с тем, что творилось внизу. Она сбивала с ног, выворачивала желудок, вызывая дикую головную боль. Я уже не раз пожалел, что сунулся сюда. Увиденное ввергло меня в шок, заставив скривиться от омерзения: везде, куда доставал свет от факела, были клетки с дикими, гротескными существами. Я медленно шел, готовясь в любой момент повернуть назад, а взгляд то и дело натыкался на агонизирующие тела... Внезапно одно из тел, огромная рогатая туша всхрапнула, заставив замереть в ужасе. Я уставился на таурена за толстыми прутьями, точнее, в то, что от него осталось: снизу до половины у него был змеиный хвост. Мутация изломала его тело до неузнаваемости, оставив страшные раны, причудливо вывернув руки. Существо приподняло голову и смотрело на меня единственным глазом, из горла вырвался какой-то хрип. Вытянув то, что осталось от руки, оно попыталось приподняться и рухнуло обратно на пол. Я сделал шаг вбок, подальше, и тут бывший таурен открыл глаз, кашлянул, выплюнув кровавый сгусток, и прохрипел-прорычал, коверкая всеобщий, однако, я его понял. -Ч-ч-чел-льовек-х... Убгей... Минья... Я попятился, не отрывая взгляда от полутаурена-полузмеи, а тот хрипел мне вслед: - Убгей... Убгей... Минья... Страх давно уже плотно сковал мое сердце холодными, ледяными пальцами. Стоны, хрипы и скрежет вокруг и вонь заставили меня потерять направление выхода. Я заблудился. Озираясь во все стороны, я видел вокруг лишь оживший кошмар, и резкий окрик заставил меня забросить факел на крышу одной из клеток и выхватить меч: хрипло, надсадно из соседней клетки раздалось - «Берегись!» В подвальном помещении раздавался шум и гам, скрежет когтей по металлу и надсадное, хриплое дыхание. Куча лохмотьев, придя в сознание, увидела, как в проходе воин в сине-белых доспехах пытается защититься от черного чудовища. Спасало его лишь то, что наседавшая на него тварь была насытившейся, передвигалась не слишком быстро, и кроме того, кренилась на один бок. Иссушенная и перекрученная рука твари была неподвижна, это мешало ей попадать, и давало воину возможность не попасть под жуткие когти. Удавалось, правда, не всегда: левое плечо его было рассечено, кровь стекала по латному предплечью, и ему было все тяжелее удерживать щит. Шлем валялся где-то в стороне, и левая же часть головы воина представляла собой одну большую рану. Тварь махнула лапой, воин неудачно подставил щит, и когти махнувшей лапой твари сняли верхнюю часть щита, чудом не оставив воина без кисти. Тот, матернувшись, рубанул мечом завалившуюся тварь по бедру и разорвал дистанцию. Пока та выла, он сбросил остатки щита с предплечья, рванул что-то с пояса и метнул в сторону чудовища со словами «Накося-выкуси». Вспышка, дикий вой, раздавшийся вокруг от нестерпимого света, затем последующий хлопок по ушам отправил его сознание в небытие. Я стоял, тяжело дыша, возле остатков твари, тряся головой: от вспышки я отвернулся, уши уберечь не удалось, и я чувствовал, как по шее, уже с двух сторон, течет что-то теплое и липкое. Скорее всего, творение местного инженера повредило мне барабанные перепонки. Бросив гранату, ослепленную и оглушенную тварь я нашинковал мечом, и теперь боролся с желанием опустошить желудок. По крайней мере, одно было хорошо: я больше не слышал звуков этого кошмарного места. Уловив краем глаза шевеление в клетке справа, держа меч наготове, я осторожно, боком приблизился: в ней корчилось неимоверно грязное тело в обрывках одежды, прижимая руки к ушам. Меня потряхивало, адреналин из крови еще не выветрился, и взгляд, бегая по сторонам, фиксировал детали. Торс и конечности - не тронутые мутациями, гноящиеся раны на теле говорили о перенесенных пытках. Длинные волосы грязными лохмами прилипли к плечам, и длинные уши... Эльф? Тело перестало дергаться, застыло, лишь вздрагивая: да, эльф. Передо мной лежало истощенное, израненное тело представителя Син’Дорай. Ко мне сначала несмело, а затем все быстрее начал возвращаться слух, какофония из стона, скрежета и воя заполонила подвал, и я понял, что больше не выдержу. Не отдавая себе отчета, я несколькими ударами меча разрубил веревки, ногой отбросил покосившуюся дверь и вошел в клетку. Постоял, потряс головой, стараясь отрешиться от звуков, затем взвалил тщедушное тело узника на здоровое плечо и побрел искать выход. Закатное солнце осветило пустую крепость. Из ее ворот вышел воин. Он шел, сутулясь под грузом тела на спине, его меч в правой руке острием волочился по земле, оставляя неровную кривую. Воин остановился, осторожно сгрузил тело со спины и рухнул рядом. Его тело скрутил кашель, он долго отплевывался и все не мог надышаться чистым воздухом. Возле него опустился грифон, постоял перебирая лапами. Воин, стоя на карачках, поднял свою ношу, перекинул через седло, с трудом залез сам и спустя время его питомец скрылся из глаз. Он уже не видел, как с другой стороны к крепости летит стая драконов. Стая распалась, закружила, затем драконы выпустили струи ярко-белого пламени и крепость утонула в огне. И уж тем более он не мог слышать дикий вой, раздавшийся с верхнего этажа крепости. Вой, впрочем, быстро захлебнулся, и до участников доносился только всеочищающий рев пламени.